С властью же у Алиеноры Аквитанской дело обстояло неважно. Генри Плантагенет не был управляемым мужем. Возможно, когда разведённая королева Франции писала ему «приезжай и женись на мне», она полагала, что сможет управлять 19-летним юнцом. Но им никто не мог управлять, даже мать, которую он глубоко уважал. Он дал Алиеноре (как он дал и Матильде) возможность советовать со стороны, наслаждаться чувством своей значимости, иметь роскошный и культивированный двор, но решения Генри II принимал только сам. Не из упрямства и не из чувства собственного величия. Просто он думал более глобально и быстро, чем все его окружающие. В конце концов, этот король был гением.



Знаменитая сцена покаяния Генри II на могиле Бекета

читать дальшеАлиенора несколько раз исполняла обязанности регента королевства, и она оставалась герцогиней Аквитании. Но Генри отдал Гасконь в качестве приданого дочери Элеанор, а когда Раймонд, граф Тулузы, мирился с английской короной, Генри заставил его принести присягу Генри – Молодому королю. А тот, по мнению Алиеноры, не имел в Аквитании никаких прав. Все эти действия супруга королева поняла однозначно: Генри воспринимает Аквитанию не независимым герцогством, а частью англо-норманнской короны. А ведь когда-то они договорились, что Аквитанию и титул герцога получит Ричард! Алиенора воспитала его для этой роли, для Ричарда организовали отдельный двор в Пуату, где он стал в 1170-м году графом! Там у него были свои советники, там он учился быть на юге Франции своим среди своих. А теперь отец разбазаривает наследство сына. Более того, своими действиями он как бы говорит, что Аквитания и в будущем окажется в подчинённом положении по отношению к королю Англии. Не для этой роли она воспитала любимого сына. Да и самой ей пустая герцогская корона вовсе не нравилась.

С точки зрения Алиеноры, Генри нарушил обещание. С точки зрения Генри, он делал политику. Планы для него жили в соответствии с изменениями обстоятельств. Для Алиеноры планы были связывающим договором, и изменению не подлежали. Вместе с фрустрацией, скопившейся за годы брака, вместе с желанием занять то место, которое она оставила ради продолжения династии, Алиенора взбунтовалась против, как она считала, клятвопреступника. Её бунт был хорошо подготовлен, но одна деталь была ею упущена: скорость реакции её супруга. Она снова скакала в Париж из Пуатье, одетая в мужской костюм, но на этот раз ей не удалось уехать дальше Шинона.

Теперь нужно было как-то разгребать то, что натворила Алиенора: союз Луи VII и сыновей Генри II. Ко двору французского короля были посланы вестники. Они нашли соправителя и наследника английского престола в компании французского короля, и попросили его вернуться к отцу.

- От чьего имени вы говорите? – перебил их Луи.

- От имени английского короля, - ответили они.

- Что за чушь, - хмыкнул Луи. – Король Англии – здесь.

Так началась война, которая длилась 18 месяцев. Чем мог привлечь на свою сторону баронов молодой Генри? Деньгами, разумеется. Луи сделал ему печать, и молодой человек этой печатью активно пользовался, раздавая будущие дивиденды и части своего королевства. Было роздано полностью графство Кент, владения в Турени и Мортейне, тысячи фунтов дохода. К восставшему присоединились Филипп Фландрский, Мэттью Булонский, Теобальд Блуасский. В Англии, главной опорой молодого Генри был граф Лестерский – сын того самого Роберта, который в своё время так помог его отцу. Восстали несколько северных лордов, епископ Дарема, Хью Бигод (граф Норфолка) и, конечно, Уильям Лев, король Шотландии. И не стоит даже сомневаться, что управлял молодым Генри король Франции.

Летом 1173 года Генри трепал своих противников во Франции, как хотел. Не больший успех имели и шотландцы, вторгнувшиеся в Нортумберленд. Там им задали жара Роберт де Вокс и Ричард де Лэси. Пытаясь заставить Генри воевать на несколько фронтов, заговорщики упустили из вида, что скорость передвижений была коронным номером английского короля. Например, он ухитрился пересечь всю Нормандию, от Руана до Дола, за два дня. Причём удары его были всегда точны и отлично рассчитаны. Использовал Генри исключительно брабантских наёмников, бесстрашных, жестоких и свирепых. Собственно, в этих подвигах короля легко узнать то, что потом повторит его сын Джон – абсолютна те же скорость, точность, расчёт.

Второй сильной стороной Генри было наличие чрезвычайно компетентных, умеющих мыслить быстро, автономно и эффективно чиновников на ключевых постах. Весь расклад 1173 года показал Луи в настолько невыгодном свете, что английский король ещё раз предложил сыновьям прекратить глупую распрю и вернуться домой. Может, они и вернулись бы, но тут молодой граф Лестер устроил массовую истерику, потрясая мечом и выкрикивая оскорбления в адрес короля. В сентябре Лестер и Хью Бигод высадились в Фрамлингхеме с войсками, состоящими из фламандских наёмников, и начали методично разорять окрестности.

Чего мятежные бароны не учли, так это долгой памяти времён гражданской войны между Стефаном и Матильдой. Фламандских наёмников в Англии просто-напросто ненавидели. Против них выступили не только войска, собранные юстициариями Генри, но и все окрестные крестьяне, включая женщин и подростков.

К сожалению, зима не остудила головы заговорщиков, и весной 1174 года военные действия возобновились. На этот раз удар был направлен на Англию. Шотландцы собрались, перегруппировались и снова вторглись в пограничные области. Мэттью Булонский погиб летом 1173 года, но его Филипп Фландрский поклялся на какой-то реликвии, что предпримет полное вторжение в Англию до июля 1174 года. В общем, понадобилось присутствие самого короля. Генри взял с собой своих наёмников из Брабанта, жену сына Генри, которая как-то осталась при его дворе за ненадобностью, пока её муженёк распускал хвост в Париже, младших детей Джоанну и Джона, а также некоторое количество наиболее важных пленников, включая и свою супругу Алиенору.

Дело было в июле, и на море бушевал шторм. Моряки отнеслись к перспективе отплытия из Барфлёра без энтузиазма, но Генри просто сказал им, что если Бог хочет, чтобы он навёл порядок в своём королевстве, Бог позаботится и о его безопасности. И ему поверили. В Англию они прибыли без потерь, но король не бросился туда, где уже высадился Филипп Фландрский. Король отправился в Кентербери, на могилу Томаса Бекета.

Неизвестно, какое место в жизни Генри II занимала религия. Показательно набожным он не был, и, скорее всего, посмеивался над прямолинейными религиозными толкованиями, как это будет позже делать его сын Джон. И он знал совершенно точно, что его бывший приятель Томас Бекет был далёк от святости. Но ему нужно было сделать что-то, что гарантированно станет легендой и понравится всем его подданным.

Ведь немалая часть населения королевства полагала, что новая жестокая война – это следствие убийства архиепископа, гнев Божий, и что виноват в этом король. Не то, чтобы осуждение было массовым, да и церковь осталась лояльна королю в этой войне, но Генри хотел общего порыва, симпатий на свою сторону. В присутствии епископа Лондона, король покаялся, что хотя он ни словом, ни делом не желал своему другу Томасу смерти, его необдуманные слова сделали свой дело. Он попросил прощения грехов у присутствующих епископов, и затем объявил, что хочет в качестве искупления подвергнуться порке розгами, от трёх до пяти ударов от каждого присутствующего монаха. Монахов поглазеть на раскаяние короля собралось немало, и можно не сомневаться, что к подобной процедуре публичного покаяния они отнеслись совершенно серьёзно, так что не приходится удивляться, что «остаток дня и следующую ночь он провёл в молитвах и без сна, и постился три дня».

Король успешно избежал воспаления ран от порки, таким образом, и Господь услышал его молитвы. Пока шотландский король осаждал Алник и неторопливо завтракал, не потрудившись облачиться с утра в доспех, на осаждающих напал отряд рыцарей из Йоркшира, которые отслеживали подходящий для атаки момент от самого Прадхо. Практически все рыцари Шотландии были в той атаке либо убиты, либо взяты в плен. В плен попал и сам король. Генри II был ещё в Кентербери, когда получил известие. Дело было ночью. И знаете, что он сделал? Поднял всех своих спутников, и отправился с ними к гробнице Бекета, благодарить святого за дарованные прощение и победу. После этого ему не понадобилось много времени, чтобы справиться с заговорщиками в Англии.

Уже 8 августа 1174 года король был снова в Барфлёре. На всё про всё он потратил меньше месяца. О том, насколько скоординированы были действия рыцарей, следивших за шотландцами, и покаянный визит короля в Кентербери, можно только строить предположения. Как известно, лучший способ получить чудо - это устроить его самому.