Судя по всему, Роберт Глостерский сам вел переговоры об обмене пленными, потому что и обычай был таков, и выход этот был единственным из всей ситуации. Да, взять в плен короля или другую персону с крупным статусом - это ужасно одухотворяет. На минуту. А потом начинаются мучительные размышления о том, как бы эту персону спихнуть поскорее с рук, чтобы что-то не пошло неправильно. Единственным пленником партии императрицы, более или менее равным по статусу графу Роберту, был сам король Стефан. Роберт, правда, утверждал, что король - более увесистый титул чем граф, и, поэтому, вместе с ним на короля должны обменять всех, попавших в плен под Винчестером. Но тут взвыли соратники королевы - свою добычу они не хотели отдавать за короля "довеском", не для того старались. С другой стороны, Роберт выстоял против требования вернуть все занятые после битвы под Линкольном города и крепости.



Матильда убегает из осажденного замка

читать дальшеВ результате, был согласован многоступенчатый обмен. Король был выпущен на волю в Бристоле 1 ноября, пока королева и два магната королевской партии были заложниками императрицы. Потом, 3 ноября, был освобожден Роберт Глостерский, оставив своего сына заложником королеве. Остальные пленные были освобождены, договорившись о выкупе. Вызванный братом в Лондон "на ковер" Генри Винчестерский, всё еще чувствующий себя не в своей тарелке после насмешек по поводу смены сторон, 7 декабря провозгласил, что никто не должен считать себя связанным клятвами императрице Мод. Возможно, свою роль также сыграло письмо папы, в котором тот своего легата отчитывал за измену королю, и приказывал сделать всё для освобождения Стефана. Но г-н епископ решил усилить силу своих обоснуев, обвинив императрицу (которую он теперь именовал строго графиней Анжуйской) в угрозе церкви, ведь та посмела штурмовать его, епископа и легата, замок! И получил в ответ обвинение в поджоге города Винчестера и напоминание о переговорах с императрицей за спиной короля, что существенно поумерило его раж наложить интердикт на всю партию противника в самом кульминационном пункте своей прочувствованной речи. Формально примирение братьев состоялось, но из королевского совета Генри Винчестерский тогда вылетел. А Стефан был вновь коронован Теобальдом Кентерберийским со всей торжественностью.

В общем, всё вернулось более или менее на исходные позиции. Роберт Глостерский снова занял свое место во главе партии императрицы, а король Стефан - на троне. Английские бароны, примкнувшие к императрице, вернулись к Стефану, хоть и не все. Англо-нормандские бароны, с собственностью в Нормандии, сидели очень тихо на местах и старались не отсвечивать вообще. Экономически, страна всего за один год межусобных распрей и отсутствия администрации впала в состояние тихого хаоса, но тогда обе стороны, скорее всего, ещё не успели в это вникнуть. Что явно изменилось, так это понимание ситуации. На партию Стефана тот факт, что Матильда практически захватила трон при помощи одной только битвы, произвел неизгладимое травматическое впечатление. А партия Матильды, столкнувшись с наемниками при Винчестере, пришла к выводу, что неплохо было бы разжиться подкреплением.

Посланники Матильды отправились к Жоффруа Анжуйскому в Великий пост 1142 года, но вернулись несколько озадаченными. Граф принял их очень сердечно, и с пониманием отнесся к их делу, но переговоры вести не стал, сославшись на то, что их он не знает, собственно, и о делах предпочитает беседовать только с дорогим родичем Робертом Глостерским. Поскольку Стефан к Пасхе расхворался, Роберт Глостерский предположил, что военная кампания вряд ли будет начата скоро, и он вполне успеет метнуться туда и обратно. Впрочем, он не забыл обеспечить сестре преданность её сторонников, прихватив с собой заложников, сыновей верных Матильде баронов. В частности, сына (но не наследника) Майло Глостерского, Матиэля. На месте быстро выяснилось, для чего хитромудрый Жоффруа хотел беседовать беседы именно с Робертом: ему была нужна помощь в быстрой зачистке очагов сопротивления в районе Фалез-Кан-Авранш. За короткий период были взяты 10 замков, и Роберт получил с собой, что хотел - несколько сотен рыцарей, и племянника, почти десятилетнего Генри.

Жоффруа будут впоследствии осуждать практически все историки за то, что он не пришпорил коня и не кинулся на помощь супруге. Но для его современников было кристально ясно, что в ситуации, когда Нормандия активно переформировывалась под знамена графа, о его отъезде за границу не может быть и речи. Он просто не мог всё бросить именно в тот решающий момент, его личное присутствие гарантировало, что проделанная военная и дипломатическая работа не пойдет коту под хвост. Не говоря о том, что между супругами изначально было разделение задач: Матильда, при помощи Роберта, работает над покорением Англии, а Жоффруа - над покорением Нормандии. И, к слову, ещё не известно, у кого из них задача была сложнее. В любом случае, политика не знает гендерного снисхождения, ни теперь, ни в двенадцатом веке.

Роберт с племянником и рыцарями добрались до Бристоля только в конце октября или начале ноября 1142 года. Генри он там и оставил - в аббатстве св. Августина, под присмотром своего сына Роджера, будущего епископа Вустерского, тьютора Мэттью, и канонников, которых в будущем король Генри II будет вспоминать с большой теплотой и благодарностью. Именно в том аббатстве и началась подготовка сына Матильды к его будущей работе - к царствованию. Для начала, ему нужно было узнать всё о стране и людях, королем которых он собирался стать, досконально изучить особенности друзей и врагов, связи между первыми и вторыми. Поскольку король из паренька получился исключительно умелый, можно сказать, что канонники аббатства и правда заслужили его благодарность. Собственно, учебой деятельность сына Матильды в тот первый визит и ограничится. Насколько известно, он несколько раз призжал в Дивайсиз повидаться с матерью, но жил в Бристоле.

Но Роберт задержался в Нормандии слишком долго, и Стефан успел нанести удар, атаковав Оксфорд, в котором Матильда предпочитала находиться - рядом была любимая охотничья вилла её отца, с богатым зоопарком. Рядом был Валлинфорд Брайана Фиц-Каунта. Когда Стефан начал кампанию в том году, он, первым делом, занял Вархам, из которого отплыл в Нормандию Роберт Глостерский (уж не ожидал ли он, что граф туда же и вернется?!), и Чиренчестер. Правда, Вархам был практически пуст, а в Чиренчестере вообще не было гарнизона, но всё же. Крепости ближе к Оксфорду уже не были беззубыми. Бамптон был взят штурмом, а Радкот подкупом. Сам Оксфорд хорошо защищали недавно укрепленные стены, но проблема была в том, что река имела не одну переправу, а несколько путей преодоления. Так что воины Стефана не форсировали, а просто переплыли эту реку, преспокойно попали в город, и осадили замок, где и находилась Матильда. К моменту прибытия Роберта, замок был в осаде уже больше месяца, и ситуация не изменилась до почти Рождества. К счастью, осаждали замок плотно, но без попыток уничтожить гарнизон - Стефан был твердо настроен взять императрицу в плен.

Ситуацию, как известно, решила сама Матильда, устроив феерический побег из осажденного замка. Настолько феерический, что у дотошных историков возник законный вопрос: как??? Как можно незаметно выйти из плотно осажденного замка через потайную дверь или спустить человека из окна на веревках? Только одним способом - устроив этот побег. Мы никогда не узнаем, кто был вестником, и как координировались действия тех, кто убрал стражу, и тех, кто сопровождал Матильду. Можно, конечно, предположить и то, что побег был совершен в сильный снежный буран со стороны реки, которая была покрыта льдом и снегом. И может, конечно, быть так, что с той стороны не было удобного укрытия для стражи за осажденным замком, да и вообще снежные бури сильно ограничивают видимость. Известно только, что Матильда и несколько рыцарей, её сопровождавших, были в маскирующей их белой одежде, сливаясь со снегом. Так они и дотопали пешком до Абингдона, где достали лошадей, и помчались в Валинфорд, и оттуда - в неприступный Дивайсиз, который и стал её ставкой до самого конца пребывания в Англии.

Некоторый свет на таинственный побег, по мнению Эдмунда Кинга, может пролить действительно несколько странный в тех условиях жест. В первой же своей речи, обращенной к верным, Матильда, воссоединившаяся с Робертом Глостерским, Хэмфри де Бохуном, Майло Глостерским и Брайаном Фиц-Каунтом, официально берет под свою защиту монахинь из Годстоу Эбби, оксфордширского аббатства, основанного её отцом, и подтверждает, со своей стороны, те дары, которые ранее сделал аббатству король Стефан. Земли аббатства подтверждались в "тех размерах, в которых они были, когда я сидела в осаде". Кинг считает, что упоминание аббатства сразу после бегства из осады, да ещё вместе с упоминанием осады, не случайно. Возможно. Во всяком случае, Генри II тоже не оставлял это аббатство своей милостью, и именно там он похоронил свою возлюбленную Розамунду Клиффорд, которая, возможно, была привезена в аббатство, когда её отравили, и успела принять перед смертью сан монахини.