Do or die
1459 год начался в Англии под знаком королевы Маргарет Анжуйской. То, что она со своей командой были заняты личным обогащением, новым не было. Не было новым и то, что административная деятельность королевства была снова парализована, и король тратил больше, чем мог себе позволить. Новым было то, что Маргарет, еще недавно вежливо игнорируемая советом в своих попытках перехватить не только реальную, но и формальную власть у своего мужа, практически добилась своего.
читать дальшеПохоже, Маргарет получила доступ к государственной печати, для чего она, в свое время, и выдвинула на пост главного министра своего человека. И вот в апреле все ланкастерианцы получили призыв явиться в Лестер, взяв с собой настолько много людей, насколько это возможно. Для защиты короля, разумеется. Письма были, по большей части, просто запечатаны Большой Печатью, но некоторые были действительно подписаны королем. Неизвестно, знал ли Генрих, что он подписывает, и сомнительно, был ли он в день сбора (10 мая) даже в Лестере, потому что вскоре он прибыл в Нортхемтон. Если и был, то покинул город чуть ли не в тот же день, когда туда начали стягиваться его «защитники».
Маргарет, тем временем, посетила Шропшир и Чешир, возя повсюду сына, которому было уже 6 лет. Она придумала неплохой трюк: в обоих городах она устроила приемы, на которых ребенок собственноручно раздавал явившимся (а немногие посмели бы проигнорировать вызов королевы) значки в виде серебряного лебедя. Напомню, что лебедь был эмблемой покойного Хэмфри Глостера, последнего из братьев великого Генри V, которого в Англии знали и любили, заслуженно или нет.
В хроники просочился слух, что королева вела переговоры с некоторыми лордами насчет плана уговорить Генриха отказаться от престола в пользу принца Эдварда (и понятно кого в роли регента), но идея повисла в воздухе. Очевидно, лорды-ланкастерианцы предпочитали иметь главой королевства витающего в облаках Генриха, а не цепкую и властолюбивую француженку.
Тем не менее, очень формальное правление Генриха VI с 1459 года трансформировалось в неформальное правление Маргарет Анжуйской. Его величество окончательно упустил бразды власти, а вот ее величество своей властью пользоваться умела.
Не исключено, что одним из факторов было отсутствие денег лично у короля. Пока королева богатела, король беднел. Он никогда не имел ни малейшего таланта в финансовом управлении королевством и собственными доходами, а его слепое упрямство, в результате которого финансами управляли не те, кто был компетентен, а те, кого Генрих считал своими, привело к ситуации, что король оказался яко благ, яко наг. Он продолжал раздаривать парадную одежду со своего плеча, которую приходилось потом у одаренных срочно выкупать обратно, потому что гардероб его величества был практически пуст.
Но было бы несправедливо утверждать, что Маргарет Анжуйская правила только золотом и страхом. Ее стали бояться, это несомненно. Она производила впечатление женщины, ”чье выражение лица было пугающим и взгляд ужасным, и для любого, вызвавшего ее малейшее неудовольствие, ее сдвинутые брови означали бедствия, и ее негодование означало смерть”. Но была у нее и другая сторона. Двор королевы – это сотни служащих разного ранга, и дела своих служащих королева Марго устраивала энергично. Несчетное количество браков было заключено за те месяцы, в которые королева ездила по графствам, несчетное количество джентри и горожан были ею лично облагодетельствованы.
Пусть с великими лордами королевства Маргарет Анжуйская была в открытой вражде, с некоторыми великими леди она сохраняла достаточно дружеские отношения до конца. Разумеется, подруг у королев быть не могло по определению. Но дружеские отношения – это не обязательно тесная дружба, это канал коммуникации, который женщины оставляли открытым практически при любых обстоятельствах, даже когда их мужья сходились в битве. Даже в условиях, когда королева лично враждовала с Ричардом Йорком, она продолжала состоять в переписке с Сесили Йоркской, с которой познакомилась и почти подружилась еще на пути в Англию. Во всяком случае, дамы были достаточно в приятельских отношениях, чтобы обмениваться новостями о здоровье детей. Статус, тем не менее, сохранялся: Сис иногда просила за мужа, но Марго никогда не снисходила до «уйми же ты своего муженька!».
Йоркисты сидели, по какой-то причине, тихо. То ли не хотели будить лихо, то ли искренне полагая, что они при деле и все в порядке. Но ничего не было в порядке, и королева сделала первый ход, вызвав в сентябре Ричарда Салсбери на совет. Вызов такого рода в те времена мог означать только одно, а именно, что вызванному будут предъявлены какие-то обвинения, в результате которых тот будет заключен в Тауэр, если не хуже. И доказывай потом свою правоту!
Салсбери немедленно проинформировал о происходящем Варвика, собрал те силы, которые были в его распоряжении, и отправился в Ладлоу к Йорку. Они хотели бы дождаться появления на сцене короля, где-то проводившего лето, чтобы переговорить с ним, но Маргарет развязала полномасштабную военную операцию, подняв все силы, которые собирала всё лето, коротко проинформировав короля, что сторонники Йорка восстали, и посягают на престол.
Сара Гриствуд, написавшая ”Blood Sisters”, правда, упоминает, что летом три Ричарда были вызваны на королевский совет в дежурном порядке – и не явились, потому что совет был полностью упакован ланкастерианцами. Чарльз Росс пишет, что их снова не пригласили, как и их союзников – Кентерберийского архиепископа Томаса Бурше, его брата Генри, виконта Бурше, Уильяма Арунделла и Уильяма Грея, епископа Или.
Так или иначе, но на Салсбери, направляющегося куда-то из Ладлоу, напал лорд Одли, вокруг которого были сгруппированы люди из Шропшира и Чешира. Напал, потому что получил прямой приказ королевы, которая опередила королевскую армию, чтобы лично наблюдать за ходом сражения с колокольни ближайшего городка. Собственно, это была такая же засада, как в свое время на Варвика.
Для Одли бой закончился смертью, лорд Дадли попал в плен – и это учитывая, что у Салсбери были с собой довольно небольшие силы (правда, артиллерия при нем была). Но армия была на подходе, и пришлось бы Салсбери плохо, если бы не настала ночь, и если бы один (!) фриар из Остина не устроил ланкастерцам ночное развлечение со стрельбой, в силу чего они были уверены до самого утра, что Салсбери глупо стоит на своих позициях. Можно только вообразить бешенство королевы, когда утром на предполагаемых позициях Салсбери не обнаружилось никого, кроме фриара, невинно объяснившего, что, возвращаясь в аббатство, он нашел большое количество оружия, и решил с ним поближе познакомиться, а стрелял, потому что ему было страшно.
Интересная, если не пикантная, деталь: Томас Стэнли, который должен был выступить в этой стычке на стороне королевы, на поле битвы не явился.
Салсбери вернулся в Ладлоу к Йорку. Варвик, оставив командование в Кале на своего дядю Уильяма, вместе с сэром Эндрю Троллопом и шестью сотнями военных из гарнизана Кале, высадился в том же Сандвиче, откуда тоже проследовал в Ладлоу, по какому-то капризу судьбы не встретившись с караулившим его неподалеку молодым Сомерсетом. Три Ричарда снова были вместе.
Ричард Невилл, граф Варвик
Известно, что Йорк, Салсбери и Варвик снова написали письмо королю, которое передали приору Вустера, и отрядили Уильяма Линвуда принести в кафедральном соборе торжественную клятву от их имени, что они вовсе не затевали смену династии. Но и это письмо не попало в руки короля, его задержал исповедник Генриха, который вернул письмо со словами, что короля они найдут на поле боя.
Достаточно странный поступок для прелата, но ведь военные действия уже были начаты королевой. Более того, при дворе не могло остаться тайной, что Варвик из Кале вел переговоры с герцогом Филиппом (Добрым) Бургундским на предмет брака наследника Ричарда Йорка, Эдварда, и племянницы герцога, Катерины Бурбон. Можно ли было в тех обстоятельствах доверять мирным намерениям Ричардов?
Филипп Добрый
Все верили в то, что Ричард Йорк замыслил переворот. И действительно, Йорк совершил нечто, не поддающееся нейтральному объяснению. Можно бесконечно спекулировать, зачем и почему, но фактом остается, что он объявил, что король умер, и даже велел служить по нему траурные мессы. А король появился на своих позициях 12 октября очень даже живым. Наиболее очевидным объяснением будет нежелание рядовых солдат сражаться против короля. Ричард Йорк рискнул блефануть – и проиграл. Таким образом, позиция йоркистов стала абсолютно безнадежной, и ночью Троллоп со всем гарнизоном, приведенным Варвиком из Кале, просто явился к королю сдаваться. Остальные йоркисты разбежались, кто куда.
Сам Йорк, со своим вторым сыном Эдмундом, бежал через Уэльс в Ирландию, где его встретили так, «словно второй Мессия спустился к ним с небес», по словам хроники.
Салсбери, Варвик, граф Марч и сэр Джон Дингем бежали в Девоншир, откуда, на рыбачьем судне, отправились в Кале. Известно, что капитан судна, не знающий пути через Ла Манш, наотрез отказался туда плыть, и что навигатором и капитаном во время плавания был Варвик. В Кале их встретили, как героев. С этого момента пути Ричарда Йорка и его старшего сына разошлись: мальчик вырос, и теперь занял свое место на страницах истории самостоятельной личностью.
Больше всех пострадала оставшаяся в Ладлоу жена герцога Йорка, когда бравая королевская армия ворвалась в замок, она ”unmenly and cruelly was entreted and spoiled”. Опять же, Гриствуд категорически не согласна, что эти слова означают в данном случае то, что они обычно означают. Дескать, женщина, герцогиня и леди не могла стать объектом насилия, но Гриствуд – журналист, а не историк. Специализируясь на сериалах, она может искренне верить в повальную рыцарственность времен Войн Роз, но она неправа. Войны Роз покончили с рыцарственностью, окончательно.
Ладлоу
Теперь уже ни у кого не осталось сомнений в том, кто правит в стране. И Маргарет смогла подобрать такой парламент, что тот выпустил прокламацию, объявляющую вне закона герцога Йорка и его сыновей (Рутленда и Марча), Салсбери, его жену и троих сыновей, лорда Повиса, лорда Клинтона, сэра Томаса Харрингтона, сэра Томаса Парра, сэра Джона Коньерса, сэра Джона Вентлока, сэра Уильяма Олдхалла, сэра Джона Дингема, Эдварда Бурше и могих других.
Они были объявлены изменниками, которых, вместе с их людьми, любой имел право убить без суда и следствия. Все имущество их было конфисковано ненасытной Маргарет. В будущем этот парламент, проводившийся в том же Ковентри, назовут «дьявольским парламентом». Герцогиня Йоркская, единственная пленница короны, могла только смиренно вручить свою судьбу в руки короля. То есть, королевы, конечно, и Марго не подвела свою приятельницу.
Для начала, конечно, Сис сдали на руки герцогу Бэкингему, который был женат на ее сестре, ярой ланкастерианке. И обращались с пленной герцогиней и ее младшими детьми там сурово. Но уже в январе Сесилия смогла оставить негостеприимный дом Бэкингемов, и переехать в имение Джона Фальстолфа, которым управляло в тот момент семейство Пастонов.
когда-то замок Фальстолфа был шедевром комфорта, где уже тогда были ватерклозеты, и в покои подавалась вода из водопровода
А все потому, что акт о конфискации, коснувшийся лично каждой супруги и каждого наследника лордов, объявленных изменниками и государственными преступниками, не коснулся Сесили. Ей даже назначили 1 000 марок годовых в качестве компенсации потерянных доходов. Конечно, такому мягкому обращению можно дать и другое объяснение: компенсация за то, что герцогине пришлось пережить после штурма Ладлоу.
читать дальшеПохоже, Маргарет получила доступ к государственной печати, для чего она, в свое время, и выдвинула на пост главного министра своего человека. И вот в апреле все ланкастерианцы получили призыв явиться в Лестер, взяв с собой настолько много людей, насколько это возможно. Для защиты короля, разумеется. Письма были, по большей части, просто запечатаны Большой Печатью, но некоторые были действительно подписаны королем. Неизвестно, знал ли Генрих, что он подписывает, и сомнительно, был ли он в день сбора (10 мая) даже в Лестере, потому что вскоре он прибыл в Нортхемтон. Если и был, то покинул город чуть ли не в тот же день, когда туда начали стягиваться его «защитники».
Маргарет, тем временем, посетила Шропшир и Чешир, возя повсюду сына, которому было уже 6 лет. Она придумала неплохой трюк: в обоих городах она устроила приемы, на которых ребенок собственноручно раздавал явившимся (а немногие посмели бы проигнорировать вызов королевы) значки в виде серебряного лебедя. Напомню, что лебедь был эмблемой покойного Хэмфри Глостера, последнего из братьев великого Генри V, которого в Англии знали и любили, заслуженно или нет.
В хроники просочился слух, что королева вела переговоры с некоторыми лордами насчет плана уговорить Генриха отказаться от престола в пользу принца Эдварда (и понятно кого в роли регента), но идея повисла в воздухе. Очевидно, лорды-ланкастерианцы предпочитали иметь главой королевства витающего в облаках Генриха, а не цепкую и властолюбивую француженку.
Тем не менее, очень формальное правление Генриха VI с 1459 года трансформировалось в неформальное правление Маргарет Анжуйской. Его величество окончательно упустил бразды власти, а вот ее величество своей властью пользоваться умела.
Не исключено, что одним из факторов было отсутствие денег лично у короля. Пока королева богатела, король беднел. Он никогда не имел ни малейшего таланта в финансовом управлении королевством и собственными доходами, а его слепое упрямство, в результате которого финансами управляли не те, кто был компетентен, а те, кого Генрих считал своими, привело к ситуации, что король оказался яко благ, яко наг. Он продолжал раздаривать парадную одежду со своего плеча, которую приходилось потом у одаренных срочно выкупать обратно, потому что гардероб его величества был практически пуст.
Но было бы несправедливо утверждать, что Маргарет Анжуйская правила только золотом и страхом. Ее стали бояться, это несомненно. Она производила впечатление женщины, ”чье выражение лица было пугающим и взгляд ужасным, и для любого, вызвавшего ее малейшее неудовольствие, ее сдвинутые брови означали бедствия, и ее негодование означало смерть”. Но была у нее и другая сторона. Двор королевы – это сотни служащих разного ранга, и дела своих служащих королева Марго устраивала энергично. Несчетное количество браков было заключено за те месяцы, в которые королева ездила по графствам, несчетное количество джентри и горожан были ею лично облагодетельствованы.
Пусть с великими лордами королевства Маргарет Анжуйская была в открытой вражде, с некоторыми великими леди она сохраняла достаточно дружеские отношения до конца. Разумеется, подруг у королев быть не могло по определению. Но дружеские отношения – это не обязательно тесная дружба, это канал коммуникации, который женщины оставляли открытым практически при любых обстоятельствах, даже когда их мужья сходились в битве. Даже в условиях, когда королева лично враждовала с Ричардом Йорком, она продолжала состоять в переписке с Сесили Йоркской, с которой познакомилась и почти подружилась еще на пути в Англию. Во всяком случае, дамы были достаточно в приятельских отношениях, чтобы обмениваться новостями о здоровье детей. Статус, тем не менее, сохранялся: Сис иногда просила за мужа, но Марго никогда не снисходила до «уйми же ты своего муженька!».
Йоркисты сидели, по какой-то причине, тихо. То ли не хотели будить лихо, то ли искренне полагая, что они при деле и все в порядке. Но ничего не было в порядке, и королева сделала первый ход, вызвав в сентябре Ричарда Салсбери на совет. Вызов такого рода в те времена мог означать только одно, а именно, что вызванному будут предъявлены какие-то обвинения, в результате которых тот будет заключен в Тауэр, если не хуже. И доказывай потом свою правоту!
Салсбери немедленно проинформировал о происходящем Варвика, собрал те силы, которые были в его распоряжении, и отправился в Ладлоу к Йорку. Они хотели бы дождаться появления на сцене короля, где-то проводившего лето, чтобы переговорить с ним, но Маргарет развязала полномасштабную военную операцию, подняв все силы, которые собирала всё лето, коротко проинформировав короля, что сторонники Йорка восстали, и посягают на престол.
Сара Гриствуд, написавшая ”Blood Sisters”, правда, упоминает, что летом три Ричарда были вызваны на королевский совет в дежурном порядке – и не явились, потому что совет был полностью упакован ланкастерианцами. Чарльз Росс пишет, что их снова не пригласили, как и их союзников – Кентерберийского архиепископа Томаса Бурше, его брата Генри, виконта Бурше, Уильяма Арунделла и Уильяма Грея, епископа Или.
Так или иначе, но на Салсбери, направляющегося куда-то из Ладлоу, напал лорд Одли, вокруг которого были сгруппированы люди из Шропшира и Чешира. Напал, потому что получил прямой приказ королевы, которая опередила королевскую армию, чтобы лично наблюдать за ходом сражения с колокольни ближайшего городка. Собственно, это была такая же засада, как в свое время на Варвика.
Для Одли бой закончился смертью, лорд Дадли попал в плен – и это учитывая, что у Салсбери были с собой довольно небольшие силы (правда, артиллерия при нем была). Но армия была на подходе, и пришлось бы Салсбери плохо, если бы не настала ночь, и если бы один (!) фриар из Остина не устроил ланкастерцам ночное развлечение со стрельбой, в силу чего они были уверены до самого утра, что Салсбери глупо стоит на своих позициях. Можно только вообразить бешенство королевы, когда утром на предполагаемых позициях Салсбери не обнаружилось никого, кроме фриара, невинно объяснившего, что, возвращаясь в аббатство, он нашел большое количество оружия, и решил с ним поближе познакомиться, а стрелял, потому что ему было страшно.
Интересная, если не пикантная, деталь: Томас Стэнли, который должен был выступить в этой стычке на стороне королевы, на поле битвы не явился.
Салсбери вернулся в Ладлоу к Йорку. Варвик, оставив командование в Кале на своего дядю Уильяма, вместе с сэром Эндрю Троллопом и шестью сотнями военных из гарнизана Кале, высадился в том же Сандвиче, откуда тоже проследовал в Ладлоу, по какому-то капризу судьбы не встретившись с караулившим его неподалеку молодым Сомерсетом. Три Ричарда снова были вместе.
Ричард Невилл, граф ВарвикИзвестно, что Йорк, Салсбери и Варвик снова написали письмо королю, которое передали приору Вустера, и отрядили Уильяма Линвуда принести в кафедральном соборе торжественную клятву от их имени, что они вовсе не затевали смену династии. Но и это письмо не попало в руки короля, его задержал исповедник Генриха, который вернул письмо со словами, что короля они найдут на поле боя.
Достаточно странный поступок для прелата, но ведь военные действия уже были начаты королевой. Более того, при дворе не могло остаться тайной, что Варвик из Кале вел переговоры с герцогом Филиппом (Добрым) Бургундским на предмет брака наследника Ричарда Йорка, Эдварда, и племянницы герцога, Катерины Бурбон. Можно ли было в тех обстоятельствах доверять мирным намерениям Ричардов?
Филипп ДобрыйВсе верили в то, что Ричард Йорк замыслил переворот. И действительно, Йорк совершил нечто, не поддающееся нейтральному объяснению. Можно бесконечно спекулировать, зачем и почему, но фактом остается, что он объявил, что король умер, и даже велел служить по нему траурные мессы. А король появился на своих позициях 12 октября очень даже живым. Наиболее очевидным объяснением будет нежелание рядовых солдат сражаться против короля. Ричард Йорк рискнул блефануть – и проиграл. Таким образом, позиция йоркистов стала абсолютно безнадежной, и ночью Троллоп со всем гарнизоном, приведенным Варвиком из Кале, просто явился к королю сдаваться. Остальные йоркисты разбежались, кто куда.
Сам Йорк, со своим вторым сыном Эдмундом, бежал через Уэльс в Ирландию, где его встретили так, «словно второй Мессия спустился к ним с небес», по словам хроники.
Салсбери, Варвик, граф Марч и сэр Джон Дингем бежали в Девоншир, откуда, на рыбачьем судне, отправились в Кале. Известно, что капитан судна, не знающий пути через Ла Манш, наотрез отказался туда плыть, и что навигатором и капитаном во время плавания был Варвик. В Кале их встретили, как героев. С этого момента пути Ричарда Йорка и его старшего сына разошлись: мальчик вырос, и теперь занял свое место на страницах истории самостоятельной личностью.
Больше всех пострадала оставшаяся в Ладлоу жена герцога Йорка, когда бравая королевская армия ворвалась в замок, она ”unmenly and cruelly was entreted and spoiled”. Опять же, Гриствуд категорически не согласна, что эти слова означают в данном случае то, что они обычно означают. Дескать, женщина, герцогиня и леди не могла стать объектом насилия, но Гриствуд – журналист, а не историк. Специализируясь на сериалах, она может искренне верить в повальную рыцарственность времен Войн Роз, но она неправа. Войны Роз покончили с рыцарственностью, окончательно.
ЛадлоуТеперь уже ни у кого не осталось сомнений в том, кто правит в стране. И Маргарет смогла подобрать такой парламент, что тот выпустил прокламацию, объявляющую вне закона герцога Йорка и его сыновей (Рутленда и Марча), Салсбери, его жену и троих сыновей, лорда Повиса, лорда Клинтона, сэра Томаса Харрингтона, сэра Томаса Парра, сэра Джона Коньерса, сэра Джона Вентлока, сэра Уильяма Олдхалла, сэра Джона Дингема, Эдварда Бурше и могих других.
Они были объявлены изменниками, которых, вместе с их людьми, любой имел право убить без суда и следствия. Все имущество их было конфисковано ненасытной Маргарет. В будущем этот парламент, проводившийся в том же Ковентри, назовут «дьявольским парламентом». Герцогиня Йоркская, единственная пленница короны, могла только смиренно вручить свою судьбу в руки короля. То есть, королевы, конечно, и Марго не подвела свою приятельницу.
Для начала, конечно, Сис сдали на руки герцогу Бэкингему, который был женат на ее сестре, ярой ланкастерианке. И обращались с пленной герцогиней и ее младшими детьми там сурово. Но уже в январе Сесилия смогла оставить негостеприимный дом Бэкингемов, и переехать в имение Джона Фальстолфа, которым управляло в тот момент семейство Пастонов.
когда-то замок Фальстолфа был шедевром комфорта, где уже тогда были ватерклозеты, и в покои подавалась вода из водопроводаА все потому, что акт о конфискации, коснувшийся лично каждой супруги и каждого наследника лордов, объявленных изменниками и государственными преступниками, не коснулся Сесили. Ей даже назначили 1 000 марок годовых в качестве компенсации потерянных доходов. Конечно, такому мягкому обращению можно дать и другое объяснение: компенсация за то, что герцогине пришлось пережить после штурма Ладлоу.
@темы: Edward IV
-
-
13.10.2013 в 18:58-
-
14.10.2013 в 15:07-
-
14.10.2013 в 15:17P.S. Я не есть приверженцем какой-то одной стороны в истории этого конфликта. Стараюсь соблюсти объективность.
-
-
14.10.2013 в 15:38-
-
14.10.2013 в 18:38Дорваться до власти, даже сдвинуть гос.машину к действию, даже к той же войне - мало, чтобы властью воспользоваться разумно.
Не все венценосные были хорошими королями и королевами.
Но ведь хорошего пути у неё другого и точно не было. Сидеть тихо - не очень желанная перспектива.
Насколько она сама хотела именно войны?
-
-
14.10.2013 в 19:49-
-
14.10.2013 в 22:54-
-
15.10.2013 в 13:45альбер, тоже правильно. Марго не хотела, чтобы ее сожрали, а ее бы несомненно сожрали, если бы она не обучила сэров и пэров себя бояться. Финал так и так оказался паршивым, конечно. За таким мужем, как Генричек, особо не укроешься. Оставался сын. Судьбу она не выбирала, но линию действий - да. Согласна во всем, кроме того, что не ее вина, что стала она знаменем и движущей силой антийоркистской борьбы По-моему, она много усилий приложила для того, чтобы стать и знаменем, и знаменосцем.
Но речь-то о том, что если бы она не была столь активной, никакой антийоркистской борьбы могло и не случиться.
А Эдди ведь женился на Вудвиллихе не просто из-за ее красивых глаз, там был прицел на новую политику. Ничего не вышло, но задумка была своеобразная. Если бы он мог, он, пожалуй, женился бы на Жакетте, только та была занята
-
-
15.10.2013 в 21:04Ну а кому еще быть знаменем и знаменосцем ланкастериан? Никого даже и близко нет похожего на Уорика или старшего Йорка. А жестокость - так какие времена, такие и нравы. Ни до нее, ни после никто особым добросердием не отличался. Вспомнить хотя бы как королева Мэри расправилась с Джейн Грей. Чистый прагматизм. Да и королева Бэсс крови пролила по самые, как говорил старшина Васков:"Вам по пояс будет". И в то же время Маргарет умела находить верных людей. Взять хоть Пьера де Брезе, так тот вообще все свои деньги пустил на совершенно чужую войну. Или Джаспер Тюдор. А какие друзья были у Грейши-Вудвиллихи? Только шакалы-родственнички.
Вот интересно, матери несовершеннолетних королей не самый лучший след оставили в истории Англии. Изабель Тайлефер оказалась предлогом, чтобы отобрать у короля Джона Нормандию. Маргарет д'Анжу не давала утихнуть Войнам Роз, во многом благодаря Вудвиллихе Йорки проиграли свое дело. Хм, прям какие-то femme fatale.
-
-
15.10.2013 в 23:02-
-
16.10.2013 в 15:02Вудвиллиху мне где-то жалко. Потому что нюхом чую, что во многом Эдди ее подставлял, а инициатива шла именно от него. Держу пари, что никто бы его не смог настроить против брата, если бы Эдди сам не решил, что братец Джордж стал для него опасен. Отсюда обвинение в госизмене, чтобы и сын не рассматривался претендентом на престол. Просто Лиз так же трудно сочувствовать, как Анне Болейн, ибо стервозный тип баб.
Эдди, в первую очередь, хотел ослабить Францию руками Бургундии. На чем потом и обжегся во время похода, закончившегося пшиком. Ему ж просто повезло, что король Франции не хотел воевать и предпочел откупиться. И да, мне тоже пришло в голову, что он решил сотворить новое дворянство, обязанное ему. Вудвиллы же не единственными "выскочками" его творения были с Греями вместе. Ну, об этом скоро будет много и с подробностями: что, кому и когда он жаловал, и у кого отнимал.
А вот Джейн Грей убила вовсе не Мэри. Ее, можно сказать, родной папаша своими руками на плаху отправил своим повторным финтом в сторону государственной измены. У меня подробно есть про Мэри, стоит почитать. Серьезно, о ней очень мало фактов известно, и репутацию ее Элизабет изрядно была вынуждена потрепать, хотя сестру, по-моему, все-таки любила.
-
-
16.10.2013 в 22:32Как, однако, мы далеко ушли от первоначальной темы.
-
-
17.10.2013 в 03:45-
-
19.10.2013 в 12:46-
-
19.10.2013 в 21:22-
-
20.10.2013 в 15:40-
-
21.10.2013 в 04:45