Do or die

читать дальше«Все, не могу больше!», - Маргарет остановила коня, со стоном соскользнула на землю, и с неприязнью посмотрела на свое транспортное средство. «Что?!..» - встрепенулась мирно дремавшая в седле Агата. «От него воняет потом», - возмущенно заявила девушка. «От лошадей всегда воняет потом», - терпеливо, словно малому ребенку, объяснила Агата. «Но теперь потом воняет и от меня, а никакой речки не видно! К тому же, у меня просто уже болит…эээээ…»
- «Задница?», - с иронической услужливостью подсказала Агата. Маргарет надула губы, бросила поводья и решительно скрестила руки. Нет, она не в первый раз в жизни увидела лошадь, конечно. И скакать она могла несколько часов, не испытывая особой усталости. Но раньше к ее услугам после охоты или верховой прогулки всегда была горячая вода, чистая одежда и хорошая закуска. Опять же, седла на боем добытых конях были мужскими, да и сами животные были выезжены отнюдь не для светских развлечений.
- «Ну ладно», - снисходительно процедила Агата. «Все равно лес кончился, вон там, за поворотом, начнутся поля».
- «А у края поля стоит роскошный сеновал!», - обрадовалась Маргарет.
Она уже двинулась к строению, притулившемуся к лесу, но замерла. Из постройки вышла молодая женщина, одетая, как леди. Женщина нервно оглянулась по сторонам, и быстро пошла прочь по тропинке вдоль поля.
«Что-то я не верю, что она сгребала там сено», - прошептала присоединившаяся к Маргарет Агата. Они стояли, скрытые густой порослью, и ждали, что будет дальше. Конечно, Агата была права: через некоторое время из постройки вышел еще один человек – молодой, щегольски одетый мужчина. Выглядел он спокойнее леди, покинувшей сеновал раньше, но если та казалась просто испуганной, то лицо мужчины было искажено неподдельной мукой.
«Невесело у вас в Англии проходят свидания на сеновале», - тихо прокомментировала Агата. Маргарет пожала плечами. У нее создалось впечатление, что они стали свидетелями расставания сообщников, а не влюбленных.
Поскольку больше никто из постройки не вышел, женщины расположились там на дневной отдых. Агата вскоре мирно засопела, а Маргарет лежала, закрыв глаза, и завидовала умению попутчицы экономить силы. Вспомнился ночной сон и задушевная беседа с давно умершим королем. Интересно, если бы у нее, Маргарет, был такой настоящий герб, как у короля Дикона, каким бы он был? Маргаритка – глупо, мало ли в Англии женщин по имени Маргарет… Впрочем, Дикон говорил о другом, о сущности человека, выраженной через символ. Какая у нее сущность? Маргарет вздохнула. Потом вспомнила наглого Кота, и невольно улыбнулась. Он сказал ей «божественная». Кот Робин, надо же… Красивый парень, очень красивый – и опасный. Молодой человек, который не так давно вышел отсюда, не выглядел опасным… Маргарет засыпала. В полусне выплыло лицо женщины, одетой, как леди, испуг в глазах, какая-то обреченность… Дыхание Маргарет стало размеренным.
Гостиная в большом доме. Семья за столом. Во главе – мужчина с кротким лицом, напротив – та самая женщина. Они сидит, не поднимая глаз. Она думает о щеголе, она горит всей душой. Ей страшно посмотреть на мужа. «Элис», - раздается нежный девичий голос. «Элис, я сыграю сегодня вечером для наших гостей, если ты хочешь». Между супругами сидит девушка лет шестнадцати, ее глаза полуопущены, она смотрит из-под ресниц на женщину, потом, со значением, переводит взгляд на мужчину. Тот ничего не видит, поглощенный едой, но женщина бледнеет так, что кажется наряженной куклой, а не человеком. «Да, Марджи», - голос ее еле слышен. «Когда стемнеет», - многозначительно говорит девушка. Потом она поднимает глаза, и Маргарет видит в них жестокое, кровожадное торжество. Такое же, какое она видела в глазах Анны Болейн.
Маргарет проснулась с часто бьющимся сердцем. «Агата, Агата, проснись!» Был вечер, уже начало темнеть. Агата села, провела рукой по волосам и недовольно спросила: «Ну что еще? Что ты задумала на ночь глядя?» «Агата, нам надо найти поместье, оно должно быть недалеко. Там должно случиться ночью что-то ужасное». «А нам-то что до этого?», - удивленно спросила та. «Не знаю», - задумчиво ответила Маргарет. «Не знаю, но я должна там быть».
Они подошли к поместью в темноте. Луна проглядывала сквозь темные тучи, воздух был тяжелым. Маргарет увидела освещенные окна гостиной, услышала звуки верджинела. Она украдкой заглянула в окно. Компания, как компания. Несколько пар разного возраста, девушка, играющая на инструменте. Необычным было отсутствие в комнате хозяев. Маргарет огляделась. Заметив слабый свет в окне маленькой часовни, она двинулась туда. Женщина, которую они с Агатой видели днем, лежала ничком на каменных плитах и рыдала.
«Господи, спаси меня и мою душу», - разобрала Маргарет между всхлипами. «Господи, я всегда старалась быть хорошей. Я всегда старалась быть послушной. Я знала свой долг и несла свою ношу. Но я не могу больше… Ты знаешь, что мой муж – добрый человек, ты видишь, что я была бы ему доброй женой, но зачем, зачем ты послал мне Томаса? Я не могу сопротивляться…»
И внезапно Маргарет все поняла. Решение пришло само собой. Спрятавшись в тень и став невидимой, она подошла к женщине, встала рядом с ней на колени, и положила руку ей на плечо. Та дико вскрикнула и замерла. «Элис, Элис, - прошептала Маргарет, - я слышу тебя, Элис, я знаю… Где твой муж, Элис?». «Здесь, под полом», - прошептала женщина. «Том связал его, и мы спрятали Джона там. Мы не смогли его убить, хотя Мардж говорила, что мы должны это сделать, и потом отвезти тело в лес, чтобы шериф подумал на разбойников». «Ты спасла свою душу, Элис, и ты спасла свое тело. Знаешь ли ты, как наказывают мужеубийц? Их привязывают к столбу, обкладывают хворостом и сжигают заживо, Элис». Женщина издала безнадежный, слабый вскрик. «Ты слышишь, Элис, как шумит дождь? На влажной земле остались бы следы, шериф выследил бы, откуда они ведут, и твоя падчерица с радостью выдала бы тебя, потому что таков был ее план. Спустись вниз, Элис, развяжи мужа». И Маргарет выскользнула вон из часовни.
«Ты слышала?», - спросила она Агнес. Та мрачно кивнула головой. «И что нам теперь делать?», - спросила она. «Ждать», - ответила Маргарет. Долго им ждать не пришлось. Девичья фигурка возникла из темноты, на лицо Марджи упал свет из окна часовни. Девушка была ангельски красива. Тонкое лицо белело в темноте, волосы словно светились золотом. Агата, вся в черном, возникшая у нее за спиной, выглядела, словно фигура из преисподней, и была столь же быстра и неумолима. Одной рукой она закрутила руки Марджи за спину, другой сжала девушке горло. А потом началось то, от чего Маргарет застыла столбом: хрупкая девчушка пыталась выскользнуть из захвата с такой силой, что Агате удавалось ее удерживать только с большим трудом. «Быстро», - крикнула она Маргарет, - «сними с моей шеи цепочку и свяжи этой твари руки!» Серебряная цепочка словно сама скользнула в руки Маргарет, и она обмотала ее вокруг запястий Марджи, которые удерживала за спиной Агата. Марджи шипела, ее глаза, как показалось Маргарет, пылали в темноте алым.
Вдвоем они затащили отчаянно брыкающуюся девицу в часовню. Леди Элис по-прежнему лежала на полу, но ее бережно обнимал тот самый мужчина, которого Маргарет видела во сне. Он повернул голову на шум. Очевидно, Элис успела ему все рассказать, потому что он не сделал ни одного движения, только глаза его погрустнели еще больше. «Марджи… Почему, Марджи?». «Да потому, что я ненавижу вас, жалкие вы людишки. Потому, что я хочу быть хозяйкой всему этому!», - она мотнула головой в сторону дома. «Я продала бы все и уехала в Лондон, к нему…». «К нему?», - удивленно спросила Элис. Но Марджи ее не слышала. «Я так хорошо все придумала…», - голос девушки звучал почти жалобно. «Я соблазнила этого безмозглого павлина, Томаса. Я велела ему соблазнить Элис, сказать ей, что он хочет взять ее в жены. Если бы только у вас хватило смелости убить отчима, вы все попались бы шерифу, а я осталась бы хозяйкой двух поместий, ведь павлин завещал мне свое». Марджи зло разрыдалась.
Агата вытащила откуда-то странную золотого цвета ленту, расшитую какими-то символами, набросила ее на шею девушки и с явным облегчением отошла. «Эта не сможет навредить нам теперь», - пояснила она. И действительно, Марджи стояла, как окаменевшая, только глаза яростно сверкали алым. «Кто она?», - со страхом спросил мужчина. «Сумасшедшая? Одержимая? Ее мать была моей первой женой, Марджи – ее дочь от предыдущего брака, но я всегда относился к ней, как к родной, клянусь вам. Я не стал бы противиться, если бы она захотела за кого-то замуж, и дал бы за ней хорошее приданое». «Но она хотела получить всё,» - грустно сказала Маргарет. «Потому что ее хозяин привык брать всё». Мужчина непонимающе уставился на девушку. Марджи запрокинула голову, ее голос снова изменился: «Он силен, он мудр, он безжалостен», - заговорила она нараспев. «Он дал мне зелье вечной жизни, вечной молодости. Он дал мне новую семью, он дал мне новую жизнь, и мы бы правили этим королевством». «Марджи!», - в голосе мужчины звучал ужас. «О ком ты говоришь, Марджи?». «О Джордже Болейне, полагаю», - сухо сказала Маргарет. Марджи снова издала шипение.
«Что с ней?!», - мужчина чуть не плакал. «Ничего», - ответила ему Агата. «Просто она стала ведьмой. На наше счастье, ведьмой совсем молодой и слабенькой, иначе нам всем бы настал здесь каюк. А теперь мы уведем ее». «Леди…», - в голосе мужчины была мольба. «Поклянитесь мне, леди, что вы не убьёте ее. Я ведь помню ее совсем крохой, мы с Элис выходили ее от потницы. Она была хорошей девочкой». К удивлению Маргарет, Агата улыбнулась Элис и ее мужу, и твердо сказала: «Клянусь, что мы не тронем ее и пальцем, но она никогда больше не станем вам досаждать».
Когда они отошли от дома на порядочное расстояние, Маргарет недоуменно спросила: «И что ты с этим существом собираешься делать, если ты поклялась не делать ничего». «Я поклялась, что мы не дотронемся до нее и пальцем», - наставительно ответила Агата. «Сейчас мы навестим красавчика в роскошном дублете, и все сделает именно он».
Им не пришлось долго объясняться с Томасом, который давно уже тяготился своей ролью. В его доме нашлась небольшая угловая кладовка, куда они усадили изрыгающую проклятию Марджи на стул. Агата сняла с запястий девушки цепочку, но та не сделала никаких попыток освободиться. «Все дело в надписи на ленте», - пояснила Агата. «Ведьма просто не сможет и пошевелиться без моего приказа. Жаль на нее такую силу расходовать, когда хватило бы и простого меча, чтобы отрубить голову». Она с надеждой посмотрела на Томаса, но тот отрицательно покачал головой. «Мне кажется, что оставшихся мне лет только-только хватит на то, чтобы замолить в каком-нибудь монастыре со строгим уставом мои нынешние грехи», - сказал он.
Томас и его слуга принялись за работу, тщательно замуровывая проход в кладовку. Агата с комфортом расположилась на полу, Маргарет наблюдала за работой мужчин со все возрастающим чувством протеста. «Я рада, что вы, сэр, не взяли на душу греха убийства», - сказала она наконец. «Но замуровать живого человека, оставить его умирать от голода и жажды – это ведь тоже убийство, причем жестокое выше всякого воображения!». «Она не человек, Маргарет», - со скукой в голосе ответила Агата. «Она – ведьма».
Марджи зло расхохоталась. «О да, я – не человек. Но ты спроси ее, девушка, что еще припасено в ее рукавах, и для кого. Я вижу твою душу, Черная. Она так же черна, как и твои глаза. Расскажи им, что ты собираешься делать с плененными сущностями таких, как я! Расскажи, слуга Дракона…» «Молчи, ведьма!», - Агата теперь стояла прямо напротив Марджи, чуть заметно вздрагивая от напряжения. Алый взгляд встретился с черным, и начал угасать. Марджи смертельно побледнела, несколько раз судорожно вздохнула, и, наконец, ее голова бессильно упала на грудь. Она была мертва.
Маргарет наблюдала за происходящим, не в силах сказать ни слова, ни даже пошевелиться, словно это на ее шею была наброшена лента повиновения. Она поневоле привыкла к Агате, и почти забыла о неприязни, которую почувствовала к женщине во время первой встречи. Но теперь она стала свидетелем того, что ее спутница только что убила человека взглядом. Хорошо, не человека – ведьму. На что, кстати, намекала эта ведьма? «Что еще припасено в ее рукавах, и для кого». Действительно, что и для кого… Уж не для нее ли? Строго говоря, она, Маргарет, тоже не вполне человек.
Из столбняка ее вывели рыдания Томаса. «О ком ты плачешь, глупец», - с презрением сказала Агата, глядящая на вздрагивающие плечи мужчины, упавшего на колени перед незаконченной кладкой. «Эта тварь чуть не погубила тебя, твою безмозглую любовницу, ее растяпу-мужа, да еще ваших слуг в придачу». Томас вытер глаза, тяжело поднялся и повернулся к Агате. «Я не буду защищать Марджи, потому что страшны ее грехи, и вдвойне страшно то, что они были добровольными. Но ты, женщина, ты страшнее ее. И тебе не понять, о чем я плачу». С этими словами он вернулся к своей работе.
Лучи солнца осветили уже ровную и гладкую стену. Никто бы не догадался, что за ней есть комната со страшной пленницей. Из ворот усадьбы выехал небольшой обоз и тронулся по направлению дороги на Лондон.
@темы: "побасенки"
особенно впечатляет то, что ведь действительно такие истории и рассказывали\записывали в те времена... вот читаешь, как будто все так и было!
Ну, если навскидку, можно, скажем, дать реакцию пленницы - она ведь не двигается, но понимает? И Томас сначала отказывается рубить мечом, а вот замуровывать не отказывается. Или это косвенное убийство? Или он согласился не сразу? Может, на него давили?
Немножко просто развернуть ситуацию.
А замурованный скелет, спокойной сидящий в кресле, и с какой-то вышитой лентой на коленях, нашли, когда начала капитальную перестройку одного поместья.
Nelvy, и понимает, и может говорить. Разовью. Честно говоря, просто был уже второй час ночи и текст получался длинным, вот я и того, сократила.
не зря мне Агата сразу не понравилась!
А кусочек добавился отличный
Nelvy, я попробую эту дырку заделать в следующей части, в разговоре Маргарет и Томаса. Странная штука это сочинительство... Изначально сюжет-то был простенький, а постепенно столько всего вплетается.