Боже, как мы его искали! Изначально было непонятно, как в бетонных джунглях этого района Эспоо может заблудиться поместье, так что пришлось довериться навигатору, который тоже, в конце концов, сошел с ума, и привел нас на дорожку только для велосипедистов. Но зато стало понятно, что внутри бетонного квартала действительно поместье есть.
читать дальшеПри ближайшем рассмотрении выянилось, что поместье само по себе в кошмарном состоянии, если вообще не в аварийном, так что сомнений в том, кто сейчас там хозяйствует, не осталось - город, который сдал его "деятелям культуры", но вообще-то там теперь какая-то новомодная New Hope Church, рекламирующая себя как Bible-believing, Spirit-empowered, International Church for all Nations, целью которой является "помочь людям вступить в жизнь во Христе". Так что мы просто обошли здание вокруг, и удалились восвояси. Ну, город, надо сказать, хотел это поместье вообще разрушить ещё в 1980-х, но местные его защитили, после чего здание кое-как подлатали во время кризисных 1990-х, и сдали прочь. То есть, блестящего будущего, в условиях современных муниципальных тенденций всю недвижимость продавать и сдавать в аренду, у "Сахарного дворца", как Альбергу когда-то называли, не предвидится.
Впрочем, кто знает? В 1959 году в поместье стояло вот такое, перестроенная в жилой дом дача, а нынче там современные корпуса:
Когда-то поместье Альберга получило начало в 1622 году. Король Густав II Адольф подарил дома в деревеньке Большая Хуопалахти 24-летнему майору-наемнику Йохану Гулденару. Согласно генеалогическим исследованиям, этот Гулденар был выходцем из Любека, но поговаривают, что корни у рода испанские. Вообще, в те времена люди, в основном, обходились ещё без фамилий. Вполне хватало обозначить человека как Йохана, сына Конрада из Любека. Но шведы хотели приманить в свою армию офицеров, давая им дворянские имена, и подкрепляя их дарственными на земли в Финляндии, где этого добра хватало. Поэтому фамилии "младших" дворян и отличались такой звучностью. Получили фамилии в те времена и финны, служившие рядовыми в армии, но там всё больше или исходя из географии места, или из прозвищ - Лисицыных (Кеттунен), Медведевых (Кархунен) тут хоть пруд пруди, хотя иногда давались вдруг шведские фамилии по какой-то логике - не все финские Линдстрёмы, скажем, имеют шведские корни, зато в конце XIX и начале XX веков многие прогрессивно настроенные финские шведы взяли себе типично финские фамилии (тот же писатель Юха Ахо был, вообще-то, Йоханнес Бруфельдт), такая была национальная тенденция.
Женился майор на сиротке из фон Горнов, чей отец давно сгинул в Выборге, и стали они обосновываться в доме, проданном им одним купцом. Деньги, похоже, у майора водились, потому что он потихоньку скупал окрестные участки и укрупнял, таким образом, свои владения. В 1639 году он оставил следы, как минимум, в судебных процессах. Ничего потрясающего, но даёт понять, как в имении жизнь протекала. Например, коровы соседской вдовы Молин, с которой Гулденар судился особенно часто, забрели на поля майора, за что были угнаны в майоров хлев. Но потравы-то не случилось, потому что урожай уже был убран, так что горящая негодованием вдова собрала своих батраков и отправилась разбираться. Майор был на охоте, поэтому вдову попытались остановить словами, что "вот приедет барин", но та спокойно ответила, что барин ей пофиг, а вот своих коров она заберет, и отправилась прямехонько в хлев. Тут во двор выскочила, с кнутом в руках, благородная дама Элин фон Горн, и накинулась на вдовицу со словами, что вон-де отсюда, деревенщина немытая. Дамы несколько подрались, причем закаленная жизнью вдовица никаких повреждений не получила, а вот госпожа Элин украсилась несколькими синяками. Да, и коров своих вдова Малин увела. Суд приговорил её к штрафу в 3 марки за поставленные Элин синяки, а маор - к штрафу в 3 марки за незаконный угон скота. Так что каждый остался при своем, плюс полученный жизненный опыт.
Теперь на месте тех полей бетон...
Трудно сказать, почему род угас. Детей там рождалось много, пока не наступил XIX век, и Альгот Фердинанд Гулденар не умер молодым, оставил вдову и единственного сына. Вдова вышла потом замуж, а что стало с сыном - беглое прочтение генеалогических записей не говорит. Возможно, он взял фамилию отчима и из записей потерялся. В любом случае, Альберга тогда им уже не принадлежала, потому, помимо ужасных погодных условий и неурожаев конца XVI века, с началом Северной войны (1700–1721), на юг Финляндии сначала пришла через Турку из Прибалтики чума, а потом Россия потеснила шведов, и установила в стране на три года военное правительство, которое потом сменилось гражданским правительством. Карл XII тогда повелел всем чиновникам и дворянам покинуть Финляндию, да и, скорее всего, все, кто мог, бежали оттуда ещё тогда, когда чума начала распространяться из-за нарушений карантинов. Ведь паника была страшная. Например, в Турку, в приступе паники, трупы умерших и умирающих выбрасывали на улицы, и заняло некоторое время, прежде чем власти стали хозяевами ситуации, так что какой уж там карантин. Потом, после подписания мира, должно было полегчать, но через Финляндию в Швецию потянулись тысячи отпущенных из России пленных, которых надо было сначала приютить в районе пограничья.
Карл XII
Не успели очухаться - началась в 1741 году реваншистская война, в которой шведам снова наваляли. Я читала когда-то исторические хроники Хамины и юго-восточной Финляндии за времена между этими двумя войнами, и там писали, что население в регионе уменьшилось в те годы где-то на 40%. Тут и рекрутинг молодежи, и голод, начавшийся потому, что шведы реквизировали всё на нужды армии, ну и традиционный страх мирного населения приграничья в условиях державных войн, когда его мордует каждая из участвующих сторон. В общем, тут стало не до поместий, и Альберга переходила множество раз из рук в руки, пока шведы не стали строить Свеаборг.
Во время строительства крепости в Альберге и в соседних усадьбах жили офицеры Свеаборга. Из местной глины делали кирпичи, а знаменитые дубовые леса Альберги вырубили под строительные леса. Это, конечно, было выгодно тем, кто на момент контрактов владел всем этим, а для владельцев было важно заработать на купленном как можно больше - с самим местом и окружающим его пространством никаких сентиментальных связей у них не было. Всё это продолжалось до тех пор, пока Альбергу не купил капитан-лейтенант Карл Терсмеден.
Красавчик Терсмеден по кличке "великан-капитан"
Он как раз получил 1751 году дворянский титул через пожалование этого титула его отцу, как раз стал капитаном флота Свеаборга, и, будучи лучшим другом коменданта крепости, решил посоревноваться с тем на тему кто лучше обустроит свое поместье. Надо сказать, что Терсмеден был очень близок к королевскому семейству - его бывшая подруга, Хедвиг Таубе, была официальной любовницей и неофициальной женой своеобразного шведского короля Фредрика I, который поднялся к власти как консорт, и который потерял реальную власть, оставаясь королем, через подписание Ништадтского мира с Россией в 1721 году, после чего ему припомнили и иностранное происхождение, и незнание шведского языка, и чуть ли не пророссийским агентом объявили. Но политика политикой, а близость к венценосным персонам ценится по сей день, и является серьезным социальным капиталом, так что уж говорить о XVIII веке. Тем более, что Терсмеден предпочитал при каждой неприятной в политическом смысле ситуации выводить свой флот в море и болтаться там, пока ситуация не устаканится. И, знаете, дослужился таким манером до адмирала, так что стратегия себя оправдала.
Сохранившийся с тех времен сад в усадьбе Хертонас, разбитый соперником Терсмедена, комендантом Свеаборга Эренсвердом
Что касается Альберги, то Терсмеден там не только окрестную знать развлекал. Он разбил очаровательный сад в стиле барокко, без которого тогда ни одно поместье не воспринималось бы всерьез. На верхнем уровне была усадьба, вокруг которой в геометрическом порядке высаживались деревья и кустарники. На втором уровне - фруктовый сад, а на нижнем - рыбные пруды. Это выглядело как-то так ещё в 1930-х:
Как водится, жена Терсмедена была намного моложе супруга, и в Альбергу прибыла 19-летней. Чтобы порадовать красавицу Доротею, любящий супруг построил ей в дубовом лесу хорошенький коттедж ВиллаРоза, куда владельцы поместья с гостями выбирались "на природу" и устраивали пикник. В 1970-х домик ещё стоял:
Терсмеден жил в Альберге до самого 1774 года, пока его не повысили до статуса адмирала, после чего пришлось перебираться в Стокгольм. Альбергу в 1775 году купил подполковник (lieutenant colonel) Кристиан Готтлиб фон Занзен, который остался в истории поместья просто как отец Фредрика Августа фон Занзена. Вот этот Фредрик был персоной интересной. Для начала, в 1775 году он ушел в море юнгой, что, в общем-то, могло означать только одно: на флот юноша вырвался против воли родителей, и не имея решительно никакой специальности. За это говорит и то, что через год он завербовался добровольцем в пехоту. Через 4 года он был младшим лейтенантом (суб-лейтенантом), ещё через 7 лет лейтенантом, потом через 3 года капитаном, и ещё через 5 лет, в 1795 году, вышел в отставку майором. Тяжелый, медленный путь наверх для отпрыска дворянской семьи. Возможно, дело было в его своеобразной внешности.
Выйдя в отставку, фон Занзен взялся за хозяйство. Красавчик Терсмеден мог производить впечатление погруженного в развлечения аристократа, главный интерес которого состоит в сохранении секрета соотношения ингредиентов в пунше, но за легкомысленно-добродушным фасадом скрывался цепкий и умелый бизнесмен. Он построил почти сразу в Альберге кирпичный завод и открыл на своей земле рядом с королевской дорогой... постоялый двор, причем с такой невидалью в качестве достопримечательности, как женщина в роли хозяйки этого постоялого двора. Фон Занзен всё это расширил, построил ещё фаянсовый завод, да ещё и нашел на территории поместья железную руду, которую там и стали добывать. Про новые хлев, пекарню и массу прочих хозяйственных построек и говорить не стоит...
А к 1803 году фон Занзен построил новый главный дом, и, наконец, женился. И успел вывести в люди двух сыновей, первый из которых стал юристом и госслужащим, а второй - кадровым военным. Как ни странно, имение потом промотал не военный, а юрист. Не был он хозяином, и не было у него таланта к управлению имением. И всё-таки четверть века он как-то пытался выкрутиться, закладывая и перезакладывая землю и постройки, пока кредиторы не продали за долги всё поместье.
Купил поместье в 1855 году Федор Киселев (Киселефф), причем его в статьях про Альбергу часто путают с отцом, тоже Федором Киселевым, который тоже был заводчиком и торговцем. Про того Федора Пантелеймоновича Киселева поговаривали, что род ведет начало из отпущенного на волю крепостного, но кто знает? Пантелей Киселев, его отец, был одним из тех русских купцов, которые пришли во время Северной войны в Финляндию за русской армией, да и осели здесь. В любом случае, Федор Федорович, построивший "Сахарный дворец", был богат и женат на Амалии Маттейсен, барышне, родившейся в поместье Мунккиниеми. Правда, Маттейсены дворянами не были, поместье в их руки угодило случайно, да и продали они его уже аристократам Рамсеям ко времени брака Амалии и Федора.
Дворец свой он стал строить в 1873 году, и некоторые почему-то считают, что Сахарным дворцом его назвали из-за того, что в обшивке дома были использованы доски от ящиков из-под сахара-сырца, поставляемого в Хельсинки тестем Киселева. Типа, потом доски отшпаклевали известкой, чтобы дом выглядел каменным, ха-ха. На самом деле, такая же техника применялась и при постройке других главных домов поместий того времени. Внешний вид домов, построенных из камня, стал модным, но Финляндия - это, знаете ли, климатически отнюдь не Европа. Холодно здесь, а в те годы климат был даже намного холоднее. Попробуй-ка протопи дом, стены которого накапливают холод! Так что за технологией постройки местных помещичьих домов стояла всё та же практичность, и никаким скандалом или попыткой пустить пыль в глаза она не была. "Сахарным дворцом" дом назвали за его своеобразный вид. А так его спроектировал и построил дорогой и маститый архитектор Франс Людвиг Колониус, специализировавшийся именно на постройке изящных и персональных домов.
Фёдор за два года до того, как дом достроили, так что там, помимо его вдовы (у бездетных Фёдора и Амалии было сделано официальное завещание друг на друга) там поселилась сестра Амалии, Эмма. Отношения между сестрами были, мягко новоря, не очень, и по весьма типичной причине - богатая Амалия приютила неудачно выскочившую замуж Эмму и двух её дочерей после того, как муж Эммы, органист и композитор Август Эрстрём, очень рано умер. Ну и вышло так, что Айна и Альма, дочери Эммы, больше любили энергичную и деловую тётушку, чем вечно недовольную и хмуро плетущую кружева мать. Амалия унаследовала деловую жилку отца, умела управляла наследством, очень заботилась, в духе времени, о работниках усадьбы, да открыла ещё и школу для их детей.
В 1860-х Фёдор (или консул Киселев, если официально) построил Амалии и себе дачу на территории Альберги, виллу Линудд
Ну а дальше не очень интересно. Состояние, оставшееся за Амалией, унаследовала её старшая племянница, Айна. Она хорошо вышла замуж, за человека нового поколения, Карла Слёра. Он был одним из тех, кто, будучи выходцем из семьи ремесленника, закончил университет магистром философии и построил впечатляющую карьеру. Это их с Айной дочь стала женой знаменитого художника Галлен-Каллелы. Альбергу в 1908 году организовали в акционерное общество и в 1917 году продали сыну главного городского садовника, то есть главного ландшафтного дизайнера, на нынешнем языке. Мартин Стениус его звали. Сын, Сигурд Стениус, в дизайне понимал, но был скорее бизнесменом. Купив Альбергу у Слёров и Мунккиниеми у Рамсеев, он продал акции городу в 1938 году.
Ну а теперь таинственное. Когда "Сахарный дворец" в 1992-1995 реставрировали, строители видели туманные фигуры, слышали потусторонний смех и стук женских каблуков. Считается, что в Альберге водятся привидения. Черная госпожа - это Амалия (да, несправедливо с ней обошлась молва, ославив, что-де бездетная женщина отняла у сестры её дочерей). Амалия, как и при жизни, деловито снует по подвалу, словно проверяя, хватает ли припасов прокормить нахлебников. Белая госпожа, Эмма, плетет свои кружева на чердаке в доме, который никогда не был её домом, и периодически смеется.
Поместье Альберга
Боже, как мы его искали! Изначально было непонятно, как в бетонных джунглях этого района Эспоо может заблудиться поместье, так что пришлось довериться навигатору, который тоже, в конце концов, сошел с ума, и привел нас на дорожку только для велосипедистов. Но зато стало понятно, что внутри бетонного квартала действительно поместье есть.
читать дальше
читать дальше