Расположение сил графа Ричмонда в одну линию, без традиционных авангарда, центра и арьергарда, подтверждает то, его силы не были значительны по сравнению с силами королевской армии. По словам Бернара Андрэ, построением армии занимался де Вер, самый опытный из присутствующих в свите Ричмонда. Он расположил лучников впереди этой линии, и сам взял над ними команду. Правое крыло он отдал под командование Тальботу, с задачей как защищать лучников, так и наблюдать за всей линией сражения. Левым крылом командовал Джон Савадж. Граф Ричмонд находился за линией фронта, в окружении эскадрона кавалерии и нескольких инфантерии. Внутри этого окружения, его защищали французы-пикинеры. Ричмонд был пешим, чтобы не привлекать внимания врага к своей персоне.
читать дальше
Перед битвой, король Ричард приказал расчехлить знамена. Обычно, художники рисуют либо слишком упрощенные в плане изображения знамен картинки, или слишком усложненные. Упрощения понятны, их используют просто для обозначений сторон: белый вепрь у Ричарда и красный дракон у Ричмонда. На самом же деле, у Ричарда были следующие знамёна: с Троицей, с Богородицей, со святым Эдвардом, святым Георгием и святым Катбертом, четыре с вепрем, и королевский штандарт, разумеется. Можно также предположить, что все участники, имеющие свои гербы и штандарты, расчехлили их тоже. Так что выглядеть это могло где-то так:
К слову сказать, фрагменты знамен Ричарда (89х23см) и Ричмонда (16,5х14см) были проданы на аукционах за 2800 и 3800 фунтов в 2014 и 2013 годах. Вернее, были проданы фрагменты, которые «могли принадлежать» этим знаменам.
Насколько можно понять из описаний, Ричард изначально также расположил свои силы линией. Не потому, что людей не хватало (величину его армии обозначают от 70 000 максимум до 15 000 минимум), а несколько по другим причинам. Во-первых, психологический эффект. Когда сияющие штандартами ряды занимают несколько миль, это само по себе производит впечатление на врага. Вторая причина была гораздо более прозаической – большая часть армии Ричарда, мобилизованная по графствам, не имела никаких практических навыков реальной битвы. То есть, этих новобранцев надо было как-то сгруппировать достаточно плотно, чтобы они понимали, как надо действовать.
Конечно, Крис Скидмор и здесь находит следование стратегическому учению Кристины Пизанской, но я ещё помню, как осмеяли в рикардианском сообществе эту одержимость Криса Кристиной сразу после выхода его книги. Скидмор также утверждает, что Ричард отрядил определенное количество надзирающих за ходом битвы вестников, задачей которых было сохранение порядка на поле боя и передача приказов. Авангард армии короля, под командованием Норфолка и Брекенбери, также состоял из лучников. Ричард находился сразу за авангардом, вместе с личной гвардией, числом около 100 человек, и наиболее опытными воинами. Слева, в ¾ мили, должны были находиться силы арьергарда, числом около 10 000 человек, под командованием Нортумберленда.
Но, прежде чем битва началась, командиры должны были обратиться к своей армии. Вообще, пересказывают эти речи по-разному, и Скидмор объясняет, почему. Просто потому, что слышать их могло очень ограниченное количество людей, большая часть из которых ещё и погибли впоследствии. То есть, речи эти известны по пересказам людей, находящихся достаточно далеко от ораторов, и не слишком образованных для того, чтобы понять даже то, что они услышали.
Тем не менее, если вспомнить реконструкцию сражения, на которой я была, подобные обращения не были речами в том смысле, в котором это понимаем мы. Слов, выкрикиваемых лужеными глотками, было мало, а ритмичного рёва «a York!a York!!!» - чрезвычайно много.
Что интересно, Питер Хэммонд и Джон Эшдаун-Хилл утверждают, что напутствия армии давались лидерами раньше – после мессы, без которой ни одна средневековая армия не то что в битву, а на постороение не двинулась бы. Лидер должен был двигаться вместе с капелланами, благословляющими войско на битву. Питер Хэммонд также упоминает о записи в Кроулендских Хрониках и у Эдварда Халла, что король Ричард в своей речи поклялся уничтожить всех своих врагов и их пособников, если он победит, и сказал, что то же самое сделает противная сторона, если победит она. Хэммонд относится к этому утверждению с изрядной долей скепсиса, и я могу понять, почему.
Если вспомнить знаменитое обращение Генри V к его войскам (которое зафиксировали бургундцы), полководцы напутствовали свои войска отнюдь не угрозами для проигравшей стороны, а подчеркиванием славы для стороны победившей – своей, разумеется.
Впрочем, в реале Генри V сообщил своим лучникам, что французы поклялись отрубить у каждого пленного два пальца на правой руке, чтобы те никогда не смогли больше натягивать тетиву.
Если взять эту речь «дня святого Криспина» за образец, то речь и Ричарда III, и Ричмонда должна была содержать что-то вроде «наше дело правое, победа будет за нами», и небольшой крючок угрозы в конце. Так что непосредственно перед боем, когда войска уже построены, если кто что и выкрикивал, так это капитаны. Что-то вроде «покажем этим засранцам – вперед!!!»