Ричард I и его крестовый поход - 15

Ричард оказался в весьма неприятной ситуации – французы, под руководством герцога Бургундского, вообще отказались иметь с ним дело, а остальной контингент потихоньку как-то испарялся. И он предложил Саладину мир, с милым объяснением, что-де ему нужно время для того, чтобы нанести визит в Англию и устроить там свои дела. Похоже, Ричард ещё не понял, что он – не на рыцарском турнире, и что с ослабевшим противником переговоры не ведут.



читать дальше
Поэтому Саладин на предложение мира ответил нападением на Яффу, которая пала уже после четырёх дней осады. Не сдался только замок, несомненно, лучше укреплённый. Все, кто не успел убежать, были убиты – аукнулась массовая казнь заложников, которую Ричард устроил в своё время в Акре. Надо сказать, что поведение гарнизона Яффы было скандальным – командир, Альберик де Реме, бежал первым, и солдаты захватили все плавсредства, оставив на растерзание врагу гражданское население и раненых.

Ричард в тот момент был именно в Акре. Услышав о катастрофе с Яффой, он погрузился на галеры, быстро прибыл на место происшествия, и, обретя в ярости свойственную ему решительность, разнёс захватчиков в клочья, и город освободил. Как вскоре выяснилось, этот яростный штурм спас ему жизнь. Вместе с Ричардом была, собственно, только его гвардия, да ещё те, кто отстоял замок и кого решимость короля освободила – около пяти сотен в целом. Кроме них, в городе были только трупы. Поскольку собирать и закапывать такое количество мёртвых было некому, начались эпидемии, и Ричард заболел. Те, кто мог, бежали прочь из этого гиблого места.

С Ричардом из видных «благородных» крестоносцев остались только Анри Шампанский и Хьюберт Вальтер, епископ Солсбери. Помимо них, при Ричарде остались Роберт граф Лестер, Барталомью де Мортемар, Рауль де Мален, Анри де Савиньи, Жеральд де Фурниваль, Роджер де Лэси, Уильям де л’Эстанг, Хью де Невилл и Уильям де Барре. Кстати, именно благодаря им сарацинам не удалась попытка реабилитировать себя перед Саладином, когда они напали перед утром на лагерь уставших после битвы под Яффой крестоносцев. Благодаря им, и железной выдержке самого Ричарда, который успел выстроить своих людей таким образом, что намного превосходящие их числом сарацины ничего сделать не смогли.

Анри Шампанского Ричард посылал к французам, к тамплиерам и госпитальерам, с просьбой отправить гарнизон в Яффу, чтобы сам он мог отправиться в Акру для поправки здоровья, и воинов для защиты Аскалона. Никто не пошевелил и пальцем. Трудно сказать, в чём было дело. Допустим, с французами Ричард сам порвал ещё тогда, когда отказался ссудить герцога Бургундского деньгами, когда тому было нужно платить солдатам, а платить было не из чего. Допустим, что тамплиеры были очень близкими политическими союзниками французов. Но чем Ричард оттолкнул госпитальеров? Своим негативным отношением к походу на Иерусалим? Тем, что приказал им разнести укрепления Дарума, который, как он считал, крестоносцам было не под силу удержать в своей власти? Или они считали, что Ричард умирает? Или вообще не верили, что он болен, после того странного спектакля под Акрой? Кто знает.

В любом случае, какой бы ни была причина такого вопиющего безразличия братьев-крестоносцев к Ричарду, в определённый момент он остался практически беззащитным. Приходи и бери его тёпленького, или какой он там температуры был. Но не посмели. После заданной трёпки – просто не посмели. Говорят, что Саладин был слишком рыцарем для того, чтобы схватить больного противника. В самом деле? Где была его рыцарственность, когда он убивал лежачих раненых в госпитале Яффы? Саладин уважал силу, и отвоевав Яффу, Ричард преуспел в процессе заключения перемирия больше, чем сотней доводов. Кажется, он это и сам понял, потому что заставил своих соратников себя ещё и уговаривать, утверждая, что собирается костьми лечь на месте, даже если с ним останется всего один человек, чтобы эти кости потом прибрать.

Более того, он снова пустил в ход самый реальный способ мотивации для солдатской братии: деньги. И люди стали приходить. За очень короткий срок под его знамёна пришли 2 000 пехотинцев и 50 рыцарей. Мало? Да, мало, только вот никто не знал, сколько их соберётся в следующие дни. Сарацины точно не знали, они знали только, что вокруг Ричарда быстро формируется их новая головная боль на ближайшее будущее.

Поэтому инициатором переговоров выступил тот самый Аль-Адиль, или Сафадин, несостоявшийся супруг сестры Ричарда, которому, собственно, и досталось при реконкисте Яффы больше всех. Интересно, что сам Саладин от встречи с Ричардом лицом к лицу умело увиливал с редким проворством, зато Сафадин старался за двоих. Или для двоих. Он наверняка был надёжным генералом для своего брата, иначе тот Сафадина просто ликвидировал бы. И при этом, в разгар битвы, во время которой Ричард своим боевым топором сеял смерть направо и налево, Сафадин действительно послал ему двух лошадей, потому что, естественно, рыцарь на коне любой масти смертоноснее, чем рыцарь пеший. Восток – дело тонкое…

(В скобках замечу, что на конференции, когда серьёзные учёные серьёзно обсуждали наличие рынка спроса на военную силу в Средние века, мне всё время хотелось напомнить им именно о Третьем крестовом, где рынок рулил вовсю, да ещё и спрос превышал предложение).

Договор шлифовался, таким образом, между братьями, и Сафадин представлял интересы крестоносцев. Переговоры шли около 17 дней. В результате получилось, что перемирие продлится три года, три месяца, три недели и три дня. Трудно сказать, какой сакральный смысл был в этой повторяющейся тройке, но какой-то был, наверное. За христианами осталась территория от побережья до центрального хребта, кроме Аскалона, который должен был не принадлежать никому до истечения срока перемирия. При этом крепость и укрепления Аскалона должны быть снова разрушены. Христиане также получали право свободного входа в Иерусалим, лишь бы прибывали не в количестве армий и без оружия. Вообще движение по Святой земле на время перемирия должно быть свободным и для христиан, и для сарацин. Саладин не будет действовать враждебно против обитателей Цезарии, Яффы, Арсуфа, Хайфы и Акры. В Рамле и Лидде будут расположены оба гарнизона, сарацинский и христианский. Торговля на время перемирия тоже освобождалась.

Какая-то тонкость заставила Ричарда заявить, что он не будет клясться соблюдать договор, потому что это не в обычае королей. Если Саладин и хотел напомнить королю, что тот за свою жизнь клялся часто, и часто – ложно, то он этого делать не стал. Возможно, именно из-за дурных прецедентов. Так что клятву приносили за Ричарда – Анри Шампанский, а за Саладина – его брат Сафадин. Надо сказать, что договор получился неплохим, если учесть условия, в которых он заключался (враждебность крестоносцев друг к другу). Да и за время переговоров и шлифовки условий обе стороны очень притёрлись друг к другу. Чего страшно не одобряли тамплиеры, кстати сказать.

Говоря о тамплиерах. Автор книги «Третий крестовый», Уильям Рул, утверждает, что о чём бы ни вели переговоры Ричард и тамплиеры, Кипр он им не продавал. Ни за 300 000 ливров, ни вообще. Просто потому, что киприоты их никогда бы не приняли. Лично я не думаю, что Ричарда в принципе интересовало мнение киприотов. Но с этой продажей Кипра и правда не всё в порядке. Если тамплиеры остров купили, вряд ли они потом отдали его де Лузиньяну. Чего-чего, а к деньгам этот орден всегда относился трепетно. С Лузиньяна взять было точно нечего, то есть компенсировать им потери он не мог. И ещё была дочь Комнина, императора Кипра, та самая «дева Кипра», которую Ричард держал при сестре и жене.

По идее, титул принадлежал бы ей. Как минимум, она могла бы передать его мужу. Но она была, собственно, пленницей, а Ричард владел Кипром по праву завоевателя. И отдал Кипр Ги де Лузиньяну безвозмездно. А дальше закрутился такой вбоквелл, что лучше об этом написать отдельно.