Эдвард IV - на грани начала войны Роз

Что Йорку реально помогло, так это ситуация, которая сложилась на севере где-то в 1452-1455 годах. В том района уже давно (лет эдак с полсотни) соперничали два больших, богатых и древних дома – дом Невиллов и дом де Перси, Нортумберлендов. Ни тем, ни другим не хотелось уступать ни йоты из чинов, должностей, земель, и не в деньгах было дело. То есть, и чины, и должности, и земли означали деньги, конечно, но больше, чем денег, Невиллы и Перси хотели власти и влияния.

Ричард Йорк

читать дальшеНе то, чтобы они были властью и влиянием обделены. Нет. Но каждому дому хотелось быть главнее. И вообще, менталитет «останется только один» рулил и в середине пятнадцатого века. А тут еще к 1440-м годам Невиллы притянули в область своего влияния Кумберленд, Вестморленд и западное приграничье до самой Шотландии. Разумеется, дом Перси этого стерпеть не мог, и вскоре между двумя семьями уже шла беспощадная война. Победили Невиллы, и, заметим на память, в недалеком уже будущем молодой король Эдвард использует ярость Перси против Невиллов.

А пока, в 1450-х годах, в центре конфликта возник альянс между графом Ричардом Салсбери, Ричардом Йорком, и сыновьями графа – Джоном, Томасом, и Ричардом. Им противостояли граф Нортумберленд, его сыновья Ричард и Ральф Перси, лорд Эгремонд, лорд Пойнингс, Руз, Клиффорд, и – главный соперник Йорка на пути к престолу, герцог Экзетер (Генри Холланд), которого историк Чарльз Росс убийственно характеризует, как «глупого и агрессивного».

Невиллы были невероятно богаты – и невероятно могущественны. Ричард Салсбери был, кстати говоря, братом супруги герцога Йорка. И был лордом-хранителем Западного приграничья, что давало ему возможность содержать личную армию за казенный счет. От отца, старого патриарха, он унаследовал огромные владения на севере, особенно в Йоркшире, а женился на наследнице Салсбери Элис Монтегю, которая принесла ему титул и еще большие богатства в центре и на юге Англии. В результате, доходы Салсбери были около 3 000 фунтов в год.

часть клана Невиллов

По стопам отца пошел и его старший сын, тоже Ричард. Он женился на дочери Ричарда де Бьючампа, графа Варвика, который воспитывал короля Генриха VI и воевал с королем-легендой Генрихом V. Анна де Бьючамп принесла мужу титул графа Варвика и обширные земли в центре и на юге Англии и в Южном Уэльсе. В результате, Ричард Варвик владел десятью крепостями, пятьюдесятью поместьями, и имел годовой доход почти в 4 000 фунтов. Напомню, что доход самого короля не превышал 5 000 фунтов. А вместе с отцом и братьями Варвик мог выставить на поле боя около 10 000 человек.

По сравнению с Варвиком Сомерсет, с его жалкими 300 фунтов дохода, был просто нищим. Король сделал своего друга и родича коннетаблем Англии, сразу и одним махом увеличив доход Сомерсета в десять раз. Но его величеству, довольно равнодушному к своему французскому титулу, не пришло в голову, как Сомерсет после массовых фиаско во Франции, выглядит в глазах пэров королевства. Ну какой из него был коннетабль при таких обстоятельствах, скажите на милость?.. Если совсем честно, то Сомерсет далеко не был ничтожеством. Но память о прежних заслугах была полностью перечеркнута недавними неудачами.

Сомерсет со своими коронованными покровителями

Можно только весьма отдаленно себе представить, с каким высокомерием относились к Сомерсету Невиллы, а тут еще произошел спор из-за Гланморгана, который лорд Варвик просто-напросто удержал силой, вопреки всем королевским приказам отдать его Сомерсету. В результате, Невиллы удалились от двора хлопнув дверью так, что трон его величества не только подпрыгнул, но и несколько накренился. Что было вполне на руку Йорку.

матушка Эдмунда Бьюфорта, 2-го герцога Сомерсета. В первом браке имела титул графини Сомерсет, во втором - герцогини Кларенс

Хочу еще раз подчеркнуть, что в тот период Йорк мог иметь или не иметь тайных планов стать самому королем. Мы просто не знаем, куда он метил. Судя по ходу событий, он действительно просто хотел навести в королевстве порядок. Но насколько критичными для него была та власть и политический вес, которые ему дало бы это наведение порядка – мы не знаем. И Судьба дала Ричарду Йорку шанс показать, на что он способен.

Летом 1453 года король закрылся от окружающей реальности. Герцог Норфолк (Мовбрей), один из пэров, обладающих реальной силой, обратился к парламенту с требованием объявить Сомерсету импичмент в связи с потерей Гиени. Он указал, что такие ошибки нельзя простить ”for any favour of lineage nor for any other cause”. И Сомерсет действительно был заключен в Тауэр!

Родившая в октябре 1453 года сына и наследника трона королева Маргарет попыталась вступить в игру. В январе 1454 года она выдвинула требование, чтобы управление страной было передано ей, с правом назначать лорда Канцлера, лорда Казначея, шерифов, и пользоваться Большой Печатью. Совет предпочел не ответить ни да, ни нет, а просто обращение королевы проигнорировал. Совету было не до того: лорды начали мобилизовать силы и формировать альянсы. Причем самые существенные силы стянулись вокруг Йорка, который, взяв с собой младшего сына (графа Марша, то есть Эдварда), и графов Салсбери и Варвика, прибыл в конце января в Лондон. А Ричард Варвик привел с собой конвой не меньше тысячи человек! Мэр Лондона был в ужасе, лондонцы пытались не ассоциировать себя ни с одной из партий, нанося визиты и королеве, и Йорку.



Парламент 13 февраля 1454 года вполне мог превратиться в свалку, если бы не железная тактичность Йорка, за которой стояли стальные мечи войска Невиллов. Герцог сумел повернуть внимание собравшихся на вопросы насущные: возведение принца в ранг принца Уэльского и меры по лечению короля. К королю были отправлены терапевты Джон Арундел, Джон Фэйсби и Уильям Хатклиф, и хирурги Роберт Варейн и Джон Маршалл, с полномочиями делать все, что они сочтут необходимым, но привести короля в чувства. Это им действительно удалось, но, поскольку король, скорее всего, в чувства приходить не имел ни малейшего желания, достигнутый успех поддержать не удалось.

Тем не менее, в Лондоне поняли, что король, в принципе, в маразм не впал, поэтому 23 марта к нему в Виндзор отправилась целая делегация: епископы Или, Честер и Винчестер, графы Варвик, Оксфорд и Шрюбери, виконты Бьюмонт и Бурше, приор Сент-Джона, и лорды Фалконберг, Дадли и Стортон. Они решили попытаться получить от короля указания относительно положения вещей – но тщетно. Король молчал. Он даже глаза закрыл, не желая, чтобы случайное выражение в глазах было истолковано, как какая-нибудь реакция.

Итак, 27 марта герцог Йорк был назначен Хранителем и Защитником Королевства до совершеннолетия принца. Йорк потребовал, чтобы все его полномочия и обязанности были ясно и четко изложены в своего рода должностной инструкции, что и было сделано. После этого герцог, не теряя времени, начал формировать правительство. Излишне говорить, что все важные места получили родственники Йорка. Канцлером Йорк сделал своего шурина, графа Салсбери. Старший сын Салсбери, граф Ричард Варвик, стал Хранителем Печати.

В общем, герцог Йорк сделал то же самое, что до него делали и Саффолк, и Сомерсет, и поколения глав провительств до и после: окружил себя «своими».
Существенная разница была в том, какие приказы исходили от главного его команде. А начал Йорк очень и очень осторожно, направив все силы на предотвращение гражданской войны. Он также не сделал ни одного жеста против своих личных врагов. Даже Сомерсет был оставлен в покое, хоть и находился в Тауэре. Королева на первых порах тоже не доставляла новому главе государства никакой головной боли. Надо сказать, что именно в тот период ей было не до политики: на руках у нее был младенец и больной муж, заботиться о которых ей по статусу было положено.

Йорк также сделал почти невозможное, прекратив военные действия лордов на севере. Сначала он просто вызвал Нортумберленда, Экзетера, лорда Руза и других на совет, держать ответ. Кое как примирились, кроме Экзетера, у которого для компромиссов не хватало интеллекта. Тогда Йорк направился на север сам, арестовал Экзетера, запер его в Понтефракте, и восстановил мир и спокойствие. На западе он прекратил бои местного значения, арестовав лорда Девона.

Йорк всерьез взялся за оборону Англии, побережья которой начали страдать от налетов французского флота. Правда, англичане и в те времена легкой добычей для пиратов не были: жители Мэна и Гернсея отбили французов, положив к них около 500 человек. Более того, мэр Бристоля построил самостоятельно военный корабль, дав этим неплохой знак правительству, о чем ему надо позаботиться. Йорк назначил пять лордов поддерживать порядок на море.

Жизнь начала налаживаться, но.... под Рождество 1454 года король решил проснуться. Начал он, понятно, с посылки богатых даров в Кентербери и Сент-Эдвард. Маргарет первым делом схватила принца в обхапку, и кинулась к мужу: ребенка, которому было уже 14 месяцев, давно было пора признать законным отпрыском своего отца. Генрих вежливо спросил об имени мальчика, о том, кто были его крестными, и потом, по обычаю, принес благодарность Богу, положив руку на голову ребенка. Формальность была соблюдена.

Поскольку король снова стал самим собой, Йорк немедленно уволился со своей должности.

Разумеется, первым делом волей короля из Тауэра был освобожден Сомерсет, который принес королю торжественную клятву в вечной преданности, что освободило его от необходимости предстать перед судом за свои действия. Снова были спущены с привязи Девон и Экзетер. Страна начала проваливаться в то утопающее состояние, в котором она находилась до болезни короля.
Насколько в то время Генрих VI принимал участие в управлении своим королевством? Насколько он вообще был адекватен? Или он, по своему обыкновению, просто ушел в столь милые ему молитвы и проекты? Неизвестно. Во всяком случае, в мае 1455 года совет в Лейчестере созвал не король, а королева и Сомерсет. Повестка дня была многоговорящей: «обеспечение безопасности королевской персоны от ее врагов», с персональным вызовом на совет Йорка, Салсбери и Варвика, чтобы совсем уж не оставалось никаких сомнений в том, кто такие эти гипотетические враги короля.

Вызванные на совет не поехали, а удалились во владения Йорка, где наверняка не раз пожалели о том, что не разделались раз и навсегда с Сомерсетом, пока это было в пределах их возможностей. Но отличие герцога Йорка от его врагов в той обстановке была в том, что он в первую очередь думал о государстве. Он не хотел загонять ланкастерцев в угол, судив и казнив Сомерсета, их безусловного лидера, потому что это было чревато если не полномасштабной гражданской войной, то никому не нужными военными действиями. Ланкастерианцы же размышлениями себя не обременяли, а зря. Было бы верхом глупости думать, что такие люди, как Йорк или Варвик явятся на судилище, как бараны.

Этот вызов стал переломным моментом в истории Англии. Три Ричарда – Йорк, Варвик и Салсбери – объявили своим войскам сбор. Так началась война Роз, в которой не было ничего романтического, кроме ее названия. Впрочем, пятнадцатому столетию подобная слащавость и не была свойственна. Эту гражданскую войну назвал войной Роз Вальтер Скотт.