Прочла чью-то рекомендацию на жж, что это - как "Ликвидация", только круче. Нет, не круче. Даже рядом не стоит.
читать дальшеСам по себе сериал увлекательный, хотя "гадов" видно буквально с первого появления, с первого эпизода. Не знаю, зачем. Финал - абсолютно нелепый, особенно сцена на болоте, которая вообще бессмысленная. Впрочем, автомобиль, лихо несущийся на грузовик, стоящий поперёк дороги, в кузове которого совершенно открыто сидит мужик с чем-то стреляющим оооочень большого размера - это жесть не меньшая. Особенно если учесть, что между автомобилем и грузовиком находится преследуемый автомобиль, и пространство для маневра есть. Абсолютно бессмысленен арест врача. Его явно включили чисто для нагнетания "атмосферы произвола". Ну а текст, идущий в начале каждой серии - это вообще мрак бессмысленный и беспощадный, по его поводу и сказать-то нечего.
Хороша музыка. Хорошо играют актёры - в тех рамках, в которых им обозначили играть. Пока не начинают вдруг включать "местный говорок". В "Ликвидации" речь героев была естественной, абсолютно. В "Черных кошках" она звучит как-то притворно. Я не могу знать, как на самом деле говорили ростовчане в 1947 году, но получилось так, что говорят себе люди на нормальном книжном языке, вставляя в него расхожие фразы из еврейских анекдотов.
Есть несколько удачных сцен на базаре. Но в целом жизнь улицы, которая была частью "Ликвидации", в этом сериале просто намечена. Явная декорация, не более того.
Так что нет, сериал вовсе не лучше "Ликвидации". Он, собственно, не дотягивает и до сериала "Ленинград 46".
Но всё хорошее заканчивается. Сегодня она снова появилась на столе. Ошеломляющее чтиво, честное слово.
читать дальшеВот, например, по поводу сбитого российского самолёта я слышала объявление в новостях, и шок, страх комментирующих был очевидным. А в газете читаю только "а нефиг им в чужие воздушные пространства лезть", да "теперь-то Путину тяжко придётся". Турцию, заметьте, вообще не осуждают. В газете, в смысле. Хотя слова лётчика о том, что никаких предупреждений не было, и курс шёл по карте, с прекрасной видимостью, приводят. Но выражают мнение, что российские карты могут быть неточными, добавляя, что вот европейские карты - точные.
Или дело об изнасиловании 14-й девочки двумя афганцами-мигрантами. Сначала - шок, злость, сочувствие. Если следить только за телевизионными новостями. Открываю газету, и узнаю, что одного подозреваемого вообще отпустили, потому что он сумел доказать, что его там в принципе не было. Второй тоже отрицает вину. Намекается, что девочка провела день в компании, где присутствовали обвиняемые. То есть, всё идёт к обычному "самадуравиновата". В Финляндии вообще наказания за изнасилования абсолютно ничтожны, чаще всего условным отделываются. И показаниям жертвы особого значения не придают. А свидетелей, понятное дело, в таком деле нет. Короче, всем знакомая история с унтер-офицерской вдовой повторяется снова и снова.
Гораздо большее количество газетного пространства занимает. статья с мнениями какого-то мужика с противной рожей, что если твой партнёр - ходок на сторону, то надо не обижаться, а радоваться, потому что такое поведение свидетельствует и о его потенции, и о его привлекательности не только для тебя. Наверное, он прав, но что-то не встречала таких радующихся по жизни (большинству было пофиг).
Правительство выступает с прожектами, чтобы через несколько дней/недель отменить объявленное. На работе заранее "радуются", что контингент, находящийся, например, в закрывающейся психиатрической больнице (большой) свалится на руки нам. Как и обитатели закрывающихся отделений, где доживали престарелые лежачие и крайне безумные. Я пока не радуюсь и не огорчаюсь - всё могут ещё отменить!
Впрочем, профсоюзы транспортников и сферы обслуживания с начала следующей недели тоже присоединяются к забастовке почты, так что есть надежда, что можно будет отдохнуть от газетных премудростей. Но вообще - спасибо забастовщикам. Благодаря им стало кристально ясно, что такое "независимая" пресса.
До того, как Эдвард III ввёл в оборот чёткие обозначения того, что такое государственная измена, существовало согласие, что измена – это злоумышление против короля и королевского суверенитета. Но не только. На вопрос о том, кто считался преданным в деле о государственной измене, ответ давался, что «король ИЛИ система управления государством».
Покаяние герцогини Глостерской
читать дальшеТо есть, до 1352 года государственной изменой могли посчитать убийство государственного чиновника (даже если преступление не имело ничего общего с работой жертвы), или убийство человека, следующего на помощь королю во время войны. Всё зависело от персонального мнения судьи, выносившего приговор.
Однозначно государственной изменой было выступление против короля с оружием, под развёрнутыми знамёнами. Также однозначно государственной изменой было замышлять смерть короля и помогать его врагам.
Войну вообще имел право объявлять только правитель. Любое несанкционированное военное выступление вассального барона, графа, герцога рассматривалось не больше и не меньше, чем узурпация королевской власти. То есть, явная государственная измена. Иногда это понятие, при случае, растягивали на слишком властолюбивых (или просто неудобных большинству пэров) придворных. Фаворитов, например, как в случае Гавестона и Мортимера (хотя, по моему личному убеждению, в случае Мортимера была явная попытка узурпации, с предположительным убийством одного короля и планируемым убийством другого. Тогда как Гавестон просто взбесил «старых» пэров демонстрацией того, что их время прошло. Напрасно, как оказалось).
В общем, в 1348 году палата общин потребовала большей определённости в том, что именно рассматривается государственной изменой, потому что, по их мнению, эту статью применяли слишком «по обстоятельствам», и в интересах кого угодно, кроме правосудия как такового.
И вот в 1352 году появился королевский указ. Внёс ли он ожидаемую ясность – судите сами. В первую очередь, в понятие государственной измены входило очевидное – преступления против короля И его власти. То есть как реальные действия, вроде заговоров, так и просто мечтания на уровне «чтоб он сдох», разделяемые публично со слушателями. Кроме этого, государственной изменой считались действия против королевы и наследника престола, а также оскорбления достоинства королевы, старшей дочери короля, и жены старшего сына.
Убийство канцлера, казначея и судьи любого ранга, имеющего право вести дознание и выносить приговор, было государственной изменой, если убийство имело причиной исполнении вышеозначенными их рабочих обязанностей.
«When a Man doth compass or imagine the Death of our Lord the King, or of our Lady his Queen or of their eldest Son and Heir; or if a Man do violate the King’s Companion, or the King’s eldest Daughter unmarried, or the Wife the King’s eldest Son and Heir; or if a Man do levy War against our Lord the King in his Realm, or be adherent to the King’s Enemies in his Realm, giving to them Aid and Comfort in the Realm, or elsewhere, and thereof be probably attainted of open Deed by the People of their Condition: . . . , and if a Man slea the Chancellor, Treasurer, or the King’s Justices of the one Bench or the other, Justices in Eyre, or Justices of Assise, and all other Justices assigned to hear and determine, being in their Places, doing their Offices: And it is to be understood, that in the Cases above rehearsed, that ought to be judged Treason which extends to our Lord the King, and his Royal Majesty: . . .»
Но вскоре этот достаточно лаконичный указ стал разрастаться как бы сам по себе. В «преступление против короля и его власти» неизбежно попали практически любые действия и планы, направленные против правительства в целом. Например, в царствование Генри VI под статью попало дело о незаконно произведённой реквизиции для нужд королевского двора, а в царствование Эдварда IV – ограбление церкви. Баронские войнушки и междусобойные дрязги оставались за пределами закона о государственной измене.
В 1388 году знамениты «лорды-апеллянты» заставили Ричарда II признать своих политических соперников государственными изменниками через «узурпацию королевской власти», но уже в 1390-х годах король за эту временную уступку на лорда-апеллянтах отыгрался так успешно, что в истории Англии знать уже никогда не смогла диктовать свои условия королю (даже при слабом Генри VI стороны действовали от имени короля, хотя бы формально, даже в случае признания им Ричарда Йорка своим преемником. Даже в случае с Саффолком речь шла о должностном преступлении, не о государственной измене).
О чём декрет 1352 года не говорил, так это о процедуре расследования и вынесения приговора в делах о государственной измене. Поэтому, до самого пятнадцатого века, подобные дела рассматривались в рамках уголовного законодательства. Более быстрой альтернативой этому был суд коннетабля. В пятнадцатом веке постепенно дела о государственной измене перешли под эгиду парламента.
Наиболее часто и широко применяемыми понятиями из указа 1352 года были «мечты о смерти короля» и «военные действия против короля». Большинство случаев о государственно измене подводились под одно из, или сразу под оба понятия.
При Генри IV в понятие о государственной измене были введены «словесная измена» и «подстрекательство против короля». Собственно, эти параграфы не были новыми, они напрямую относились к «мечтам о смерти короля» и к «преступлениям против короля и его власти». Эти параграфы применялись уже при Генри IV, но особенно широко – при Эдварде IV. Тем не менее, Беллами в своей книге об эволюции законов о государственной измене подчёркивает, что ему не довелось увидеть ни одного приговора, когда человек был бы осуждён только за свой глупый язык, без других доказательств преступного намерения.
Полагаю, было мало просто сказать, что королева – заурядная никчёмная баба. Преступлением эти слова становились, если за сентенцией следовали конкретные предложения, как с такой бабой надо поступить, или если добавлялось, что король - подкаблучник. Это могло быть расценено как попытка «отнять у народа сердечную любовь к своему государю».
Где-то в это время прослеживаются попытки применения закона о государственной измене к «волшебству и некромантии». То есть, как попытки повлиять на короля магическим путём, так и составить гороскоп короля, чтобы узнать день его смерти.
Генри V, по вполне очевидным причинам, подвёл под изменнические действия нарушения против заключённых договоров, на государственном или частном уровне, всё равно. Если король кому-то гарантировал безопасность, то действия против такого человека были государственной изменой (очевидно, он боялся политических убийств знатных пленников). Если король подписал договор о сохранение за сдавшимся гарнизоном оружия и знамён, то любые действия против этого гарнизона, покидающего сданную крепость, были бы государственной изменой.
При Генри VI, опять же, по очевидным причинам конфликта с собственными магнатами, изменой стали квалифицировать неявку на слушание своего дела тех, кто был пока бездоказательно обвинён в изменнических действиях против короны. Явное указание на Йорка, Уорвика и Салсбери, которые не явились туда, где их на 100% осудили бы. Отсюда, кстати, и тот поток открытых писем-обращений к королю от этой троицы, в которых они подчёркивают своё верноподданство.
Эдвард IV ещё раз расширил концепт государственной измены – а именно, включил в число изменников тех, кто был им лично помилован после разногласий, но, по его мнению, не успокоился. Это был отличный способ избавиться от тех лордов, которых он считал потенциально опасными, как того же Фальконберга, уж слишком независимого и популярного в военной среде. В 1478 году этому же королю пришлось подвести под понятие государственной измены «намерение лишить короля и его наследника законной власти» - отголосок суда над братом короля. Это квалифицировалось как «преступление против королевства».
Тем не менее, большинство случаев о государственной измене проходили, всё-таки, через суд коннетабля – так было быстрее в ситуациях, когда карательные акции должны были быть проведены незамедлительно. Со временем, к шестнадцатому веку, эта практика привела к деградации всего суда коннетабля. Большинство выносимых им приговоров стали базироваться на признаниях обвиняемых, полученных при помощи пыток.
Который корейский. Погрубее будет, чем китайцы снимают. Но началось бойко. С бомбардировки королевского дворца метеоритами. Которые наслали враги-колдуны. Король врагов победил, дракона убил, девицу спас, цветочек аленький (здесь синенький) сыну привёз. Вот только враги успели девицу обратить в слугу дракона, а она заколдовала короля. Сын, что характерно, поправился и без цветочка аленького, но стал видеть духов. А где-то в хрустальных водах горной реки лежит нетленное тело вражеского колдуна...
читать дальшеПроблем с больными Альцгаймером много, но одна из актуальных - достаточно хорошая физическая форма при отсутствии рассудка. Особенно они любят уходить в ночь. Иногда, после многих бюрократических телодвижений, им на дверь устанавливают сигнальное устройство, которое подает на пульт тревожный сигнал, что кто-то снова отправился в путешествие. Но пульт далеко, в конторе организации, которая ездит по домам поднимать упавших (способных нажать на кнопку SOS, а таких еле-еле половина наберётся. Остальные или лежат, пока утром медсестра не придёт, или их сигнальное устройство лежит не там, где они лежат). И с нынешним завинченным до минимума количеством персонала, не факт, что кто-то этот сигнал увидит. Или отреагирует. "Ой, забыли, столько сигналов шло!".
Ну вот, кто-то додумался до простого - чтобы какой-то дивайс и сигнал посылал, и отпугивал маразматика от намерения покинуть дом. Дверной коврик, который начинает выть, когда на него наступаешь. Стоит этот шедевр размером 60х90 под 200 евро. Угадайте результат. Когда у тебя под нагами коврик взвыл раз, два, десять, ты научишься его перешагивать, даже если все извилины в мозгах уже распрямились. А то и перепрыгивать. В случае со стариками - буквально с риском для жизни. Открывают дверь, не ступая на коврик, а потом прыгают...
Ещё не так давно таким лапушкам ставили на дверь замок, который было невозможно открыть изнутри. Теперь это запрещено - права личности на свободу, как понимаете, из которых никак нельзя исключить целую группу населения. Потому что права или есть, или их нет. Такой вот казус.
но мы об этом будем в ближайшее время узнавать с сильной задержкой. Или прилагая некоторые усилия к поиску информации. Дело в том, что у нас забастовала почта, и будет бастовать, как минимум, до следующего четверга.
читать дальшеВ чём там дело - у публики понятие слабое. Известна только проблема. Почта здесь имела монополию на доставки. Конкурентов не было. Но мир изменился. Народ больше не пишет письма. Открытки отсылаются в объёмах только на Рождество, и даже счета приходят по электронной почте. И почта стала потихоньку тонуть. Некоторые фирмы типа "Клингель" доставляют заказанные по каталогу товары просто в ближайший к заказчику магазин. Если только заказчик не захочет их на почту. DHL шустрит. Многие товары заказываются прямо с доставкой на дом, и доставляют их договорные с магазином водители.
В недалёком прошлом, почта правдами и неправдами добилась того, что доставка газет стала проходить только через неё. Но у почтарей наших с древних времён есть куча интересных доплат к зарплате, и вот теперь почта решила начать экономить. С нового года закроется бездна почтовых контор. Эту функцию передали одной магазинной сети. То есть, будет как в Англии - почта в магазине. Естественно, это оставляет без работы тех, кто многие годы отсидел в почтовых конторах, и ничего больше делать не умеет, да и средний возраст уже такой, что фиг куда возьмут.
Другая проблема - разносчики газет. Я знаю, что платят им просто позорные зарплаты, даже не понимаю, как это в принципе возможно. И, вроде, теперь эти зарплаты решили урезать. Как альтернатива - увольнения, и использование почтой наёмной рабочей силы через конторы-посредники. Наёмников, кстати, должны обучать те, кого они практически подсидели на работе. Кто отказывается обучать - отправляют на выход с вещами просто сразу.
Почта, собственно, вообще собиралась заменить бастующих работников наёмной рабочей силой, но у профсоюза почтарей есть договор солидарности с профсоюзом перевозок, а профсоюз перевозок может парализовать всю страну своей забастовкой. И, кстати, профсоюз этот весьма агрессивный, и показывать силу любит. Так что от использования штрейкбрейкеров пришлось отказаться. А то ведь и фирме, их поставляющей, пригрозили рыночным бойкотом.
Я понимаю работников почты. Не бастовать в таких сволочных условиях - себя не уважать. Но я не вижу, чего они могут добиться забастовкой. В нынешнем виде почта существовать не может, это понятно. Несомненно и то, что забастовка почтарей только подхлестнёт поиски альтернатив фирмами, торгующими через инет. Рекламодателям тоже не понравится, что их бумажный спам не доставляется потенциальным жертвам))
Пока почтовое начальство и профсоюз сошлись только в одном мнении - что договориться им невозможно.
Первые упоминания о лорде коннетабле и его военных юрисдикциях прослеживается к 1254 и 1294-95 годам. Отнюдь не к временам Завоевателя, как писал Эдвард IV в патенте графа Риверса, Ричарда Вудвилла. Но только 1340-е сделали должность Высшего Коннетабля одной из главных в иерархии королевского двора.
читать дальшеЛюбопытно, что в довольно слабом понимании функции коннетабля и его суда сыграла свою роль латынь. Вернее, очередной ошибочный перевод термина, без учёта контекста его употребления в определённой стране и в определённый исторический период. Curia Militaris в данном случае – это отнюдь не «военный суд», а «рыцарский суд», эквивалентный «суду чести», потому что в средневековой английской латыни слово miles означало не «солдат», а «рыцарь».
С ранних времён суд коннетабля имел дело со всем, связанным с войной – осады, выкупы, взятие в плен, поведение на поле битвы, и прочие тонкости. В этом суд коннетабля разделял работу с военными судами, но в его юрисдикции были ещё и случаи измены/предательства.
Иногда суд коннетабля действительно был полевым – он проходил в расположении войск. Карсон, ссылаясь на книгу Мориса Кина «Treason Trials under the Law of Arms», приводит в качестве примера коллективный суд над двенадцатью рыцарями, которых обвинил в измене Чёрный Принц после битвы при Наджере в 1367 году. Поскольку Карсон не рассказывает, в чём была вина подсудимых, а книгу Кина я не читала, то понятия не имею, в чём именно рыцари провинились, к какой из сторон они принадлежали, и чем всё это для них закончилось.
Всё это упоминалось для того, чтобы доказать следующее: рыцарские суды следовали интернационально признанной системе легальной юрисдикции. Рыцарские суды не требовали наличия жюри присяжных или вердикта о привлечении к уголовной ответственности. Но вот вопросами конфискации владений признанных виновными в измене, рыцарские суда не занимались.
В Англии высшим судом, применяющим военный закон, был суд высшего коннетабля, который мог заседать или сольно, или вместе с лордом маршалом. Юрисдикция суда Высшего Коннетабля Англии была утверждена Ричардом II, на тринадцатом году его царствования.
В 1398 году Генри Болингбрук и Томас Мовбрей обвинили друг друга в государственной измене. Поскольку ни тот, ни другой не имели никаких доказательств обвинений, распря должна была решаться через дуэль. На дуэли такого рода присутствовал король, который и оплачивал как подготовку к дуэли, так и экипировку обеих сторон. Ричард II, как известно, просто-напросто отправил обе стороны в изгнание, но суть не в этом.
Суть в том, что общий закон королевства признавал права суда чести (суда коннетабля), и рассматривал убийство человека путём официальной дуэли подобного рода как «оправданное убийство».
Постепенно суд коннетабля стал подчиняться только непосредственно королю, и его юрисдикция над делами об измене стали главным направлением деятельности суда коннетабля, что сделало пост Лорда Высшего Коннетабля одним из самых значительных в королевстве.
Во времена Генри IV высший коннетабль получил право назначать депутата для исполнения своих обязанностей, если не мог по какой-то причине исполнять их сам. Суд коннетабля также получил превалирующие права на приговор пэру (над правом пэра быть судимым только равными себе). Под его юрисдикцию теперь попали не только категория рыцарей, но и все слои общества.
Ещё более любопытно то, что суд коннетабля не выносил приговоры, основываясь на прецедентах. В конце восемнадцатого века эта практика изменилась, но пока ситуация выглядит так, что средневековые суды высшего коннетабля вообще никак не обосновывали свои решения и не писали по ним рапорты. Разве что в спорных вопросах по геральдике.
читать дальшеСкотинка несколько отожралась, и стала похожа на нормального кота. Жрёт, правда, по-прежнему как не в себя, так что перспективы дальнейшего роста ожидаются.
Ласковый - жуть. Стоит только забраться в кровать, как кот нарисовывается рядом и требует, чтобы его обняли. Ночью решил провести мне сеанс иглоукалывания - растянулся по всему позвоночнику, и аккуратно так стал колоть когтями шею. Я понимаю, что полезно, но не в три же часа ночи. Сказала, что прекрати когти-то выпускать. По-русски, кстати, сказала. Тут же прекратил, и улёгся поперёк поясницы. Он вообще отлично меня понимает на русском языке. Мысли считывает, что ли?))
У нас он ошивается почти постоянно. Нет, я так и не собралась спросить, а чей котик-то? Пылесоса не боится. Вчера трубочист приходил, чистил и пылесосил, а кот даже ухом не вёл.
читать дальшеСкотинка несколько отожралась, и стала похожа на нормального кота. Жрёт, правда, по-прежнему как не в себя, так что перспективы дальнейшего роста ожидаются.
Ласковый - жуть. Стоит только забраться в кровать, как кот нарисовывается рядом и требует, чтобы его обняли. Ночью решил провести мне сеанс иглоукалывания - растянулся по всему позвоночнику, и аккуратно так стал колоть когтями шею. Я понимаю, что полезно, но не в три же часа ночи. Сказала, что прекрати когти-то выпускать. По-русски, кстати, сказала. Тут же прекратил, и улёгся поперёк поясницы. Он вообще отлично меня понимает на русском языке. Мысли считывает, что ли?))
У нас он ошивается почти постоянно. Нет, я так и не собралась спросить, а чей котик-то? Пылесоса не боится. Вчера трубочист приходил, чистил и пылесосил, а кот даже ухом не вёл.
читать дальшеЕго Преосвященство, лорд-канцлер кардинал Томас Волси не выглядел ни поражённым, ни взволнованным. Его породистое лицо выглядело бы практически бесстрастным, если бы не выражение явного неодобрения, с которым он смотрел на свою бывшую воспитанницу.
- И кто бы поверил, что его папаша был простым скототорговцем, - услышала Маргарет мысленное замечание Сигрид. - Гонора-то хватит на целого короля.
Очнувшись от ехидного замечания новой знаковой, Маргарет поспешно поднялась, отложила надкушенный бутерброд, который она почему-то продолжала цепко держать в руке, и поспешила навстречу гостю. Что она, собственно, собиралась сделать, она и сама не знала. Глубокий придворный поклон в данных обстоятельствах и в её одежде выглядел бы нелепо, а для того, чтобы поцеловать кардинальский перстень, ей пришлось бы сначала выудить руку опекуна из-за его спины. Поэтому девушка ограничилась наклоном головы, что, несомненно, выглядело довольно высокомерно в глазах того, кто считал себя вторым после Бога, сразу за Святейшим Отцом.
- Не ожидал, - процедил Волси с хорошо отмерянной горечью. – Не ожидал от своей воспитанницы, что она оставит страну и своего короля именно в тот момент, когда им грозит смертельная опасность, когда трон королевы может занять опасная интриганка и, возможно, еретичка. И ради чего?!
- Ближе к делу, кардинал, - холодно заметил Робин. – Вы же не для того предприняли такое путешествие, чтобы отчитывать мою жену, не так ли? Или просто не можете устоять перед искушением?
- Кстати, было бы неплохо помнить и то, что милорд кардинал обращается к даме королевской крови, - невинно заметила Сигрид. – И в настоящее время – к предполагаемой наследнице престола Англии, если вашему королю не повезёт обзавестись принцем. Что вряд ли, учитывая количество навешанных на его семейство проклятий. Что, неужели вам это не приходило в голову?! Вижу, что не приходило…
- Так вот почему… - вырвалось у Волси, но он тут же замолчал и задумался.
- Ну разумеется, - пожала плечами Сигрид. – Для чего же ещё судьбой детей принцессы Сесилии заинтересовалась ваша тогдашняя патронесса? Она умела глядеть вдаль, эта ваша Маргарита Регина.
Но кардинал уже овладел собой – на службе у такого короля, как Генри VIII, Божьей милостью король Англии и Франции, Защитник веры и Лорд Ирландии, он и не к таким поворотам привык.
- Женщины не правят Англией, прекрасная незнакомка, - мягко заметил он. – И проклятия – это всего лишь предрассудки, выдуманные невежественными людьми. Но я отдаю должное вашей осведомлённости и проницательности. Сэр Роберт, не хотите ли представить меня леди…ээээ…
- Всё когда-то случается в первый раз, - хмыкнула северянка. – И я вполне в состоянии сама себя вам представить. Можете называть меня леди Сигрид.
Она закинула ногу на ногу, не спеша вынула из висящей на поясе сумочки золотой портсигар, достала из него одну из своих тонких сигарет, и со вкусом закурила. Портсигар с изображением изумрудного дракона, обвивающего хвостом свою шею, остался лежать на столе. Выложенный рубинами крест на спине дракона невозмутимо мерцал, магнетически приковывая взгляды всех присутствующих.
- Вижу, вы уже подружились, - раздавшийся от двери голос Дикона застал их врасплох. – Рад видеть тебя, Роб. Ваше преосвященство… Что привело вас сюда? Вы по делу ордена, несомненно, но для такого визита нужен серьёзный повод.
- Повод более чем серьёзный, мессир Бонвизи, - нахмурился кардинал. – На резиденцию ордена Святого Грааля в Гластонбери напали. Мы не знаем, кто. Братья-хранители Чаши, которых мы считали вечными, перебиты, отец Лайонелл пропал. Что хуже всего, Чаша пропала тоже.
- Не думаю, что стоит беспокоиться о Чаше, - сдержанно сказал Дикон. – Похитить её невозможно. Она пропала по своей воле, если вообще пропала. Но я не понимаю, как нападающие попали в резиденцию ордена, в котором состоят испытанные воины, обладающие многими талантами.
- Но резиденция никогда не охранялась! – с досадой махнул рукой Волси. - Наши братья из ордена Чаши полагали, что им ничего не угрожает. Собственно, о том, где находится резиденция, знали немногие, и каждый из них заслужил это знание.
- Болейны… - прошептала Маргарет.
- Час от часу не легче, - раздражённо передёрнул плечами кардинал. – Мало у нас проблем, так ещё и ты со своими бабьими дрязгами! Ради Спасителя нашего, Марджери, перестань демонизировать свою соперницу! Болейны – всего лишь удачливые интриганы. Опасные, да, но вполне обычные, и в высшие тайны не посвящённые. Да они и слыхом не слыхивали про орден Святого Грааля! Наш орден, орден Дракона, куда как более известен среди мирян, но и в нашем случае всю правду знают единицы. И Болейны не знают даже о нас, иначе эта дьяволица не посмела бы так себя вести!
Маргарет, впрочем, отповеди Волси не услышала, полностью погрузившись в свои мысли. Вот теперь всё неожиданно сложилось хотя бы в отношении Болейнов. Теперь она знала, для чего Джордж Болейн собирал силы. А что касается хранителей чаши, то они слишком долго оставались в застывшем состоянии для того, чтобы понимать – абсолютной тайны существовать не может, особенно если в неё посвящено такое количество людей. Болейны просто нашли у кого-то из знающих слабое место, вот и всё. А остальное сделало зелье подчинения. Хорошо, что отец Лайонелл избежал смерти. Второй раз на её памяти, если подумать. В первый раз его спасли они с Агатой…
- Погоди-ка… Вспомни ещё раз этого своего отца Лайонелла! – ворвалась в её мысли Сигрид. – Вспомни, мне важно его увидеть!
И через мгновение эта странная особа разразилась потоком слов на незнакомом Маргарет языке. Хотя сомневаться в их значении не приходилось – это были отборнейшие ругательства, более подходящие солдату, чем девице.
- Нет, я поверить не могу… Он снова исчез прямо у меня из-под носа! – пожаловалась она, отведя душу.
- Ты знаешь отца Лайонелла? – удивилась Маргарет.
- Знаю. Как мэтра Лаврентиуса, алхимика и астролога королевского дома Васа, которой устряпал меня во всю эту историю! – рыкнула в ответ Сигрид, указывая на ожерелье, и потянула к себе стоящий на столе графин с коньяком. – Как хотите, а мне после такой новости нужно выпить.
***
Отвезти кардинала в нужное время и нужное место выпало Маргарет. По категорическому требованию его преосвященства. Глупцом Томас Волси никогда не был, так что он прекрасно уловил, что часть общения между людьми, составляющими теперь ближний круг его бывшей воспитанницы, происходит без слов. А поговорить с девушкой ему нужно было без свидетелей. Поэтому милорд кардинал вежливо, но категорично отмахнулся от всех предостережений, смешков и возражений, и теперь сидел рядом с Маргарет в кабине внедорожника.
Глядя на сосредоточенный профиль девушки, он раздумывал, почему именно этому недоразумению, из всех известных ему людей, выпала такая удивительная судьба. Маргарет Эртон, свалившаяся ему на руки в бессмысленном возрасте, не была ни красива, ни умна, ни хотя бы очаровательна. Девчонка любила читать, надо признать, но разве она читала для того, чтобы себя развивать и образовывать? Нет и нет, она читала по какой-то понятной только ей прихоти то, что её увлекало.
Она была покорной, это да, но не в силу решения быть жертвенной и добродетельной. Она была покорной, потому что ей было…да, всё равно. Для него, Томаса Волси, неустанно пробивавшегося всю свою жизнь наверх, такое расточительство было сродни святотатству. Но Дракон её признал. И если подумать, чей именно Дракон её признал, и кто на ней женился, то остаётся только удивляться неисповедимости путей Господних.
Маргарет даже и не пыталась подслушать, о чём размышляет бывший опекун, бросающий на неё исподтишка косые взгляды. Ни одной приятной или лестной мысли в свой адрес от его преосвященства она не ожидала в любом случае. Лучше бы в окно смотрел, кстати сказать. Виды-то от привычных ему сильно отличаются. Но кардинал сидел и размышлял, не обращая внимания на странный мир за окном странной повозки. И девушка сосредоточилась на своих ощущениях, потому что с шоссе было пора съезжать.
У каждого из их компании был свой метод попадать туда, куда нужно, но её метод был, пожалуй, самым непрактичным. В какой-то момент она просто впадала в странное, бездумное состояние, и начинала слышать неразборчивый шелест далёких голосов. Она не знала (и не хотела знать, честно говоря), чьи голоса это были, ей просто нужно было их услышать, и позволить им себя увлечь. Момент перехода временного барьера в нужный момент она ощущала как потерю сознания на какой-то кратчайший миг.
Придя в себя, Маргарет осмотрелась вокруг. Машина чинно стояла за оставшимися целыми, но теперь опустевшими конюшнями сгоревшего Бликингхилла.
Посматриваю "Идеальную парочку". Суть интриги в том, что одного аристократа распоряжением императрицы женят на барышне, которую он в глаза не видел. Он не в восторге, да и барышня тоже. Аристократ хочет "по любви", и барышня тоже. Одновременно за аристократом охотится бойкая девица, которой нужно увидеть, есть у него на теле родинка в форме месяца или нет. Барышня-невеста убегает накануне свадьбы, чтобы отправиться искать когда-то мельком встреченного молодого ученого, а её место, волей случая, занимает бойкая девица. Ну и понеслось... Жутко смешные приключения, серьёзно. Что самое забавное, аристократа играет Благородный Наставник из "Путешествия Цветка", и здесь он тоже отчасти умный парень, но отчасти - надутый индюк, полный сознанием своей неотразимости.
Злосчастный Генри VI попадал под протекторат ещё дважды за время своего правления. Первый раз король впал в ступор в августе 1453 года, за пару месяцев до рождения своего сына и наследника.
читать дальшеСобытие рождения наследника у короля всегда было событием государственного значения, но в данном случае – даже более важным, чем обычно. Генри VI больше любил своих родственников-Бьюфортов, чем родственников-Плантагенетов, так уж его воспитали.
Тем не менее, его предполагаемым наследником, до рождения сына, был именно Плантагенет – Ричард Йорк, ведущий род сразу от двух сыновей короля Эдварда III и, строго говоря, через Лайонелла, герцога Кларенса, у него было больше прав на корону, чем у самого правящего короля. И пусть самого Ричарда Йорка на тот момент данный факт не волновал, враждующие между собой фракции двора слабого короля об этом не забывали.
Рождение сына у правящего короля должно было полностью изменить расстановку сил.
Здесь были и проблемы чисто легальные – король должен был признать своего сына своим, а король наотрез отказывался реагировать вообще на любые обращения в свой адрес. Для верности даже глаза закрывал.
Немалой проблемой была королева, которая считала, что, как мать наследника престола, она имеет право встать во главе правительства от имени короля. Но поскольку наследник не был на тот момент признан наследником своим отцом, яростную петицию королевы предпочли просто проигнорировать. Тем более, что она держала персону наследника престола в своих руках в прямом смысле, и передавать ей ещё и административную власть было против правил.
И, наконец, Ричард Йорк, который до торжественного момента всё равно возглавлял очередь на тронное место, наследник там или нет. С Сомерсетом, который фактически правил от имени короля, у него счёты были давние, и основание протектората, по этой причине, лордов озадачивало. Все ведь понимали, что эти двое не договорятся. И лорды тянули время, надеясь, что их король придёт в себя и всё пойдёт по-старому. Благо, пока со всеми делами справлялся лорд-канцлер. Но в марте 1454 года умер и канцлер, и протекторат пришлось основать.
Ричард Йорк, правда, потребовал от Парламента освежить в памяти окружающих детали прав и обязанностей лорда-протектора, как они были детализированы в 1422-м году. Всё-таки, более 30 лет прошло. Так что 3 апреля 1454 года он принял должность из рук парламента.
Вопреки утверждениям некоторых историков, ничто не указывает на то, что герцог Йорк метил в регенты. Напротив, собственно. В регенты метила королева, Йорк просто восстановил ситуацию на 1422-й год: персона короля физически находилась под ответственностью королевского двора, а страной правил королевский совет во главе с лордом-протектором. В такой ситуации, королеве осталась персона принца-наследника, и все возможные варианты в этом направлении были отложены на далёкое будущее.
В ноябре 1454 года было ратифицировано назначение герцога Йорка лордом-лейтенантом Ирландии. Что характерно, зарплату ему даже не назначили ни за должность лорда-протектора, ни за должность лейтенанта – казна была пуста, и экономическое состояние всего королевства не давало надежды на то, что она наполнится в обозримом будущем.
Пол Джонсон, биографер Ричарда Йорка, подчёркивает одну особенность этого протектората – герцог не использовал свою власть ни для того, чтобы выкинуть Бьюфортов из правительства, ни для того, чтобы вознаградить своих сторонников. Он просто исполнял рабочие обязанности, и сдал должность сразу, как король был признан дееспособным в январе 1455 года. Вскоре фактическая власть снова принадлежала Сомерсету, и всё вернулось на круги своя.
То есть, вернулось бы, если бы Сомерсет не взялся за дело исключения Ричарда Йорка из политики решительно и бесповоротно. Попутно он сильно задел интересы Невиллов, а тут ещё первая битва при Сент-Олбанс, в которой Сомерсет и погиб. Строго говоря, битвой эту потасовку на улицах города назвать сложно, но королевский штандарт там присутствовал, и этот факт автоматически сделал и герцога Йорка, и Невиллов государственными изменниками.
Битва при Сент-Олбанс считается первой битвой так называемых Войн Роз, и если уж искать, кто виноват, так всё указывает на самого короля. Он вцепился в Сомерсета упрямо и отчаянно, хотя было вполне очевидно, что сложившаяся ситуация не даёт ни Сомерсету, ни Йорку оставить друг друга в покое. Учитывая явную непопулярность и слабые административные способности Сомерсета, королю следовало бы без шума сменить ключевую фигуру своего правительства. Но он этого не сделал. Да и не факт, что со смещением Сомерсета дела пошли бы лучше.
Второй протекторат пришлось установить уже в ноябре 1455 года, и продолжался он до февраля 1456 года.
На этот раз стало понятно, кто именно в будущем будет противостоять герцогу Йорку, и кто считает его реальной угрозой своим интересам – королева, Маргарет Анжуйская. Хочу напомнить, что вокруг рождения наследника престола в то время оживлённо сплетничали. Но признан-то он уже был, так с чего бы француженке так уж злобиться на явного конкурента её кровиночке? Да и самому королю вряд ли что грозило со стороны герцога. Тот мог бы от него избавиться ещё тогда, когда короля в первый раз как-то забыли на поле боя. Нет, ничто не указывает на то, что в период протекторатов Йорка интересовала королевская корона. Но он был готов отстаивать свои права герцога королевской крови, это так.
В общем и целом, важный момент в деятельности герцога Ричарда Йорка на посту лорда-протектора – это мандат от Парламента и то, что он действовал строго в рамках, установленных в 1422 году. Впоследствии Доминик Манчини будет утверждать, что Ричард Йорк угрозами и силой заставил королевский совет назначить его лордом-протектором вопреки отсутствию прецедентов. Это не так, должность лорда-протектора была установлена за 30 с лишним лет до первого протектората Йорка.
Профессор Роскелл, писавший историю становления английского парламента, со своей стороны счёл, что настойчивость герцога Йорка в том, чтобы права и обязанности его протектората были ясно установлены парламентом, объяснялось желанием получить своего рода гарантию безопасности. Возможно, и даже вероятно.
Но профессор продолжает, что в 1483 году, когда Ричард Глостер «взял на себя власть регента над своим двенадцатилетним племянником», ничего подобного сделано не было. Здесь Роскелл делает сразу две ошибки. Очевидно, из-за собственной убеждённости, что Ричард Глостер изначально готовил узурпацию трона.
Во-первых, сохранился черновик речи представителя королевского совета в парламенте июня 1483 года, из которого ясно видно, что рамки должности лорда-протектора были установлены, и что роль лорда-протектора не планировалось упразднить после коронации Эдварда V. Напротив, эта роль даже усиливалась после коронации. Причины вполне очевидны – ребёнок был Вудвиллом до мозга костей (так воспитали), и кошмары начала правления Генри VI, управляемого Бьюфортами, вполне могли повториться.
Во-вторых, Роскелл употребляет слово «регент», что, несомненно, соответствует его внутренней убеждённости, но базируется только на мнении Полидора Виргила. Карсон аргументирует, что Виргил, прибывший ко двору Тюдоров в 1502 году, использовал слово «регент» из-за непонимания природы английского протектората. Он был выходцем из культуры, где «глава администрации» несовершеннолетнего короля был именно регентом и никем другим. Английская система протектората была ему совершенно незнакома и непонятна, и при дворе Тюдоров никаких аналогов он увидеть не мог.
Роскелл допускает ещё одну ошибку, утверждая, что Ричард Глостер «формально действовал как гувернёр короля». Гувернёром своему наследнику Эдвард IV утвердил Энтони Вудвилла. Герцог Глостер никогда не действовал в качестве воспитателя своего племянника. От себя могу заметить, что единственным действием в направлении воспитания племянника для роли короля, была попытка герцога обеспечить присутствие мальчика на заседаниях королевского совета. Как известно, попытка оказалась не слишком удачной. Наследник престола сначала капризничал, а затем и вовсе стал манкировать своими обязанностями.
А что касается Ричарда Глостера, то на документах того периода он расписывался как «Duke of Gloucester, brother and uncle of kings, Protector, Defender, Great Chamberlain, Constable and Admiral of England». Вполне очевидно, что дополнительных титулов к этому набору ему не требовалось, своих хватало.
... закончились хоть более или менее нормальные реакции, началась политика.
читать дальшеВиновных нашли достаточно быстро, аресты произведены, только один пока в бегах. Да, это оказались местные, выросшие в культуре "западной демократии и ценностей". Не из среднего класса, но и не люмпен. Я даже знаю, в каком направлении будут говорить дальше - что-де надо по-настоящему интегрировать переселенцев ао втором поколении в общество, предотвращать их маргинализацию, любить и помогать, брать в друзья и т.д. Будут далеко обходить тот факт, что большинство радикализируется всё-таки под влиянием проповедников от ислама. И что "больше мечетей" - это не самый разумный путь.
Если что, я не о запрете ислама в христианских странах. Вчера в Хельсинки был какой-то марш по поводу парижской трагедии, так там были представители аж 11 разных религиозных организаций. Но, насколько можно судить по известиям в прессе, никто, кроме мусульман, не требует строительства молелен своей веры в удручающих количествах. Я знаю, что можно быть хорошим христианином, не обивая пороги церкви. Соответственно, можно быть хорошим мусульманином и без мечети в каждом квартале.
Была попытка привязать к теракту нынешних мигрантов. Аккуратно положили паспорт одного, переходившего границу в Сербии, рядом с местом одного из взрывов. Технари-янки уже сказали, что паспорт фальшивый.
Иран заявил, что за терактами стоит Сирия.
Наша газета заявила, что "по словам Кремля, президент Путин позвонил президенту Олланду вскоре после...". Многоговорящий выбор слов. Ну и следом выражение уверенности, что Россия хочет примазаться в европейскому горю, чтобы сняли санкции. Мря.
Ну их к чертям собачьим, возвращаюсь в пятнадцатый век.
читать дальшеОпубликовали реакции глав государств. Лучшая - британская: "чем сможем - поможем". Сегодня уже собрались совещаться, как в Англии поднять готовность к отражению атак. Саудовская Аравия напомнила, что ислам - самая мирная религия в мире. Башар написал, что "а мы предупреждали". "Шарли" призвали веселиться и пить шампанское. Остальные - где-то на той же ноте: мы не позволим им нас запугать, будем жить нормально, ходить в кафе и ездить в метро. Ну и очень много про западную демократию и ценности. Поразило отсутствие комментариев ВВП. То ли их не было, то ли они не выдержат цензуры, то ли намеренно исключили России из "мирового сообщества" хотя бы таким образом.
Перечислены все теракты 2000-х. Израиль не упоминается вообще. Зато опубликовано решение ЕС запретить маркировать страну-поставщика фруктов, выращенных в секторе Газа, как "Израиль".
У меня имеются некоторые сомнения по поводу "мы им не позволим". Вообще-то, "им" глубоко начхать, что им как бы не позволяют, там или вообще мышления нет, или оно в принципе другое. Но насколько ответственно призывать граждан подставляться? Чтобы каждый, зашедший выпить рюмочку в кафе, почувствовал себя воюющим против терроризма? Это самообман.
Судя по тому, что полиция допрашивала родственников самоубитых и просто убитых террористов, речь идёт действительно о местной организация, а не об экспорте терроризма. Следы ведут в Бельгию, говорят.
Я, собственно, не о самом Париже, а о том, что только что вещал наш министр иностранных дел. Как бы глава националистической партии, от которого можно было бы ожидать чёткого и смелого текста. Тем более, что он умеет. Вернее, в оппозиции умел.
читать дальшеНу, во первых словах он долго жевал тему "мы не позволим нас запугать". Такое впечатление, что был повтор слов, уже сказанных по поводу расстрела "Шарли". Кстати, хотела бы я знать, посмеют ли "Шарли" прозубоскалить по поводу случившегося в Париже, и что с ними сделают сами французы, если посмеют. А ведь если не посмеют - репутация будет потеряна.
Потом министр на вопрос, о чём говорит случившаяся в столице серия отлично спланированных и четко осуществлённых терактов. Министр ответил, что - о том, что есть ещё на свете люди, настолько ненавидящие западную демократию и ценности, что готовы на любые мерзззкие поступки.
Потом министр пустился в интересные и несколько путаные рассуждения, из которых я узнала, что исламистские террористы - это прямые наследники коммунистов и фашистов. Потому что ненавидят западную демократию и ценности. Вот оно как...
Мне реально интересно, о чём в понедельнике будут беседовать министры иностранных дел в Брюсселе. То есть нет, это не интересно, потому что будут жевать всё те же демократию с ценностями. Интересно, что они решат.
Да, им не придёт в голову, что лучшее, что можно было бы сделать с мигрантами - это аккуратно собрать их по всей Европе, и поселить на каких-нибудь необитаемых островах, которые будут потом блокированы. Там им будет ровно то, что они сами построят. Мир им будет, если сами не начнут воевать. Работа им будет, пусть благоустраивают и строят. Пусть учатся и живут хорошо. Но не у нас.
Потому что террористы - они вряд ли из числа мигрантов, которые хорошо на виду и плохо ориентируются. Террористы - это именно поколение, которое выросло среди западной демократии и ценностей. Выводов из этого можно сделать сколько угодно. Да, большая часть прекрасно ассимилировалась. Да, частично в ряды террористов попадают запуганные ими люди. Но не удивлюсь, если виновниками трагедии в Париже окажутся выросшие в городе и неплохо выученные, имеющие неплохую работу афро- и арабофранцузы.
По моему глубокому убеждению, с террористами невозможно бороться, террористов надо уничтожать. Быстро и эффективно.
А Париж - очень жалко, и французов жалко, потому что они-то ни ухом, ни рылом не винованы в решениях своего правительства.
читать дальшеУ нас чуть правительство не саморасформировалось не так давно. Рассорились фракции по поводу числа областей в Финляндии будущего. Одни требовали 12, другие 18, третьим было пофиг. Сошлись на 15, из которых 12 будут иметь аппараты самоуправления и бюджет. Кажется. Потому что парадокс ситуации заключался в том, что ни у кого из спорящих не было четкого представления, о чем именно они спорят. Его ни у кого нет пока.
Всё это веселье проходило на фоне попыток реформы системы здравоохранения. Когда-то всё было, как у людей. В каждом микрорайоне по поликлинике, горбольницы, облбольницы, и несколько университетских больниц, где исследуют и делают сложное. Потом Финляндия вступила в Евросоюз, на рынок пришли крупные корпорации медобслуживания, пришли фирмы-посредники для медперсонала, и как-то скоро из домотканной системы стали исчезать врачи. Массово. Ушли в те самые корпорации и в фирмы-посредники. И заработок лучше, и есть возможность выбирать, где работать и когда работать, не говоря о том, что к частникам шли интересные случаи, которым рядовые больницы-поликлиники помочь не могли.
А я скажу по своему опыту, даже не врачебному, что нехитрые рутинные болячки пациентов в больших объёмах профуровень постепенно съедают. Колготишься день за днём с простейшим, следить за новинками нет потом сил, да и какой смысл, когда и завтра, и через 10 лет будешь иметь дело всё с теми же бронхитами и геморроями. Так что врачей я не осуждаю.
Но феерия, при помощи которой стали затыкать прорехи - это было нечто. Это и сейчас нечто, но сейчас часть врачей вернулись на скучные работы с постоянным контрактом, потому что все знают, что будет реформа, но никто не знает, чего и куда. Так что лучше пересидеть. Но сильно ситуация не исправилась. Попасть к врачу в тот день, когда тебя прихватило - это не получится, если только уже на Скорой не привезут.
Тогда отцы народа сказали - надо укрупняться, надо работать эффективно. Поликлиники, больницы и роддома стали закрывать. Народ роптал, но кто ж когда народ слушает. Недавно вот закрыли психиатрическую поликлинику, перевели всех числящихся за ней психов в обычную. Роптали и психи, и не-психи, но всё равно перевели. Не пишут, что из этого получилось. Здесь, на юге Финляндии, всё не так плохо, особенно у работающих. Потому что нас обслуживает частный сектор, а платит работодатель. Мы даже не платим за посещение врача. В обычной поликлинике платят. То есть, платная медицина получается для тех, кто не зарабатывает - для пенсионеров, безработных и учащихся. Кстати, безработные платят ещё и максимальный налог со своего пособия, но это уже другая история. Вот на севере - полный северный пушистый, потому что там до ближайшей больницы может быть километров 200-300.
Так вот, пока выглядит так, что больниц на всю страну останется 12. Крупных, областных больниц. Как обещают, со всеми современными прибамбасами. Поликлиники как бы планируют оставить. Но, но... Начальник поликлиники Хельсинки, в которую входят все поликлиники столицы, вчера выступил с заявлением, что всю систему посещений поликлиник больными проще взорвать, чем перестроить. Так и сказал. Типа, запись к врачам - это средневековье. Почему врач должен объяснять взрослому диабетику, чтобы тот начал двигаться и перестал есть жирное и калорийное? Пусть больные пользуются электронной самодиагностикой, вот. И общаются при необходимости с медперсоналом через скайп. Сегодня кто-то робко написал, что система, предложенная начальником, совершенно не учитывает пожилых пациентов, которые точно не смогут ни самодиагностироваться, ни беседовать через скайп. Их-то куда?
Куда, куда... Сказано же, куда. Пусть сидят дома, пока труповозка не заберёт. Нет, это, конечно, красивыми словами оформлено, что человек имеет право жить и умереть дома, но суть из-за слов не меняется.
А пока все переглядывались и искали по карте, в какой дали в недалёком будущем будет ближайшая больница, детей лишили субъективного права на детсады. Правда, это пока только проект. И по 20 часов права в неделю на ребёнка оставят. То есть, если кто-то из родителей не работает, или в декретном - пусть и занимаются своими детьми. Звучит не очень несправедливо в случае неработающих, про декретников не знаю, но есть и пара проблем. Первая в том, что в детсадах теперь идёт активная подготовка к школе, которую не каждый родитель дома сможет обеспечить. Вторая в том, что с безработицей здесь связаны массивные социальные проблемы. Самоидентификация среднего финна настолько завязана на наличии работы, что безработные - это граждане третьего сорта, ниже только всякие понаехавшие в массе.
К понаехавшим, как я и ожидала, отношение изменилось резко. Если ещё в сентябре всех недовольных обозвали с телеэкранов расистами и идиотами, то теперь и проверку паспортов внутри Шенгена возобновили, и Швеция объявила, что прибывающих будут селить в палатках. Финляндия подхватила идею, дополнив её переделанными под временное жильё контейнерами. Заговорили о бизнесе, который закрутился вокруг мигрантов, о безумных ценах, которые за них государство платит расселяющим. Местное КГБ выступило по тв с заявлением, что среди прибывших есть достаточное количество лиц, имеющих связи с радикальными исламистами. Теперь планируют вот заставить Африку принять назад тех, кому не дадут права на жительство. Ну-ну.
С ослаблением соцзащиты работающих пока ничего не ясно. По-видимому, двойную оплату за работу в выходные и праздники оставят, но первый день больничного оплачивать не будут, и снизят отпускные.
Аннетт Карсон начинает книгу с обзора конституционных и законодательных границ должностей Лорда Протектора и Высшего Коннетабля в пятнадцатом веке.
Картинка изображает Лордов Протекторов Хэмфри Глостера и Ричарда Йорка
читать дальшеДолжность Лорда Протектора в Англии была основана и утверждена парламентом в 1422 года, после смерти короля Генри V, сын и преемник которого на тот момент находился в младенческом возрасте. Кроулендские Хроники проводят прямые параллели между ситуациями в мае 1422 и в апреле 1483 года. В обоих случаях протекторат был установлен по причине несовершеннолетия короля. Разница была в том, что Генри V чётко обозначил функции протектората перед смертью, назвал людей, которые будут управлять королевством до того момента, когда его сын сможет успешно справляться со сложной и требовательной системой управления самостоятельно, и даже оставил персональные письма ключевым фигурам будущего протектората.
Правда, сам он понятие протектората не изобрёл, он говорил о регентстве, и совершенно определённо назвал своего младшего брата Хэмфри человеком, которого он видит в роли регента в Англии. А другого брата, Джона Бедфорда – в роли регента во Франции.
Тем не менее, Хэмфри Глостер в качестве регента королевства не устроил королевский совет. Каким-то камерным бунтом против воли короля это не было, регентство как таковое «прокатили» в палате лордов на заседании парламента. Именно тогда, по предложению членов королевского совета, была утверждена новая должность «Defensor of this Reme and chief conseiller of the kyng».
Долгое время считалось, что указания к завещанию, сделанные Генри V, до наших дней не дошли. Тем не менее, в Итоне есть копия манускрипта, которая была переведена и опубликована в 1981 году.
В манускрипте совершенно определённо указывается, что требования Хэмфри в плане утверждения его регентом не были преувеличены. «Volu[ mus] etiam quod carissimus frater noster Humfridus dux Gloucestr’ habeat tutelam et defensionem nostri carissimi filii principals», и именно это «tutelam et defensionem … principals» Хэмфри Глостер ожидал получить.
Тем не менее, Генри V был достаточно прагматичен для того, чтобы не сосредоточить всю власть в одних руках. Хэмфри, который должен был управлять государством в качестве регента, не был назван в числе людей, имеющих право на заботу о персоне короля-младенца, и, соответственно, на свободный к нему доступ. То есть, опекуном и защитником племянника он не был, на эту должность при своём сыне король назначил Томаса Бьюфорта, графа Экзетера. То есть, своего дядю из «левой» линии потомков Джона Гонта (сына Эдварда III). Именно он должен был отвечать за воспитание и образование будущего короля, при помощи двух придворных из ближнего круга Генри V, Генри ФитцХью и Вальтера Хангерфорда. Королева, Катерина Валуа, в качестве воспитателя своего сына даже не упоминалась.
Аннетт Карсон пишет, что заключительную часть распоряжений Генри V можно трактовать как дозволение леди Катерине жить при сыне.
Хочу на всякий случай заметить от себя, что данное отделение сына и наследника короны Англии и Франции от персоны его родной матери не было ни проявлением недоверия, ни проявлением холодности. Не секрет, что пылкой любви и уважения к супруге король не испытывал. Возможно, просто потому, что у них было чрезвычайно мало общего времени, кто знает. Но король явно не допускал и мысли, что его молоденькая вдова окажется погребённой в английской глуши без права на замужество до совершеннолетия сына. Он, естественно, полагал, что леди Катерина выйдет замуж, и выйдет достаточно быстро. А пока она не устроит свою жизнь, она может жить при дворе сына. Логично.
Чего Генри V также не мог знать, так это того, что граф Экзетер отнесётся к своим обязанностям совершенно формально. Учитывая, что Экзетер вскоре умер, возможно, что ему было просто не до того. Экзетера на его посту сменил граф Уорвик, Ричард Бьючамп, но он достаточно долго не мог сосредоточиться на воспитании принца, буквально разрываясь между обязанностями в Англии и во Франции. Хотя, собственно, как мог вмешаться солдат и политик в воспитание младенца?
Прецеденты разделения функций правителя королевства и воспитания малолетнего короля существовали в Англии и раньше – во время несовершеннолетия Генри III (1216 год) и Ричарда II (1377 год). Казалось бы, никаких проблем в осуществлении воли Генри V по этой причине не должно было возникнуть. Но королевский совет и палата лордов споткнулись о латинский термин «tutela». Людьми они были образованными, и прекрасно знали, что в рамках римского права «тьютор» - это, в общих чертах, управляющий собственностью своего несовершеннолетнего подопечного. Воспитание в эту функцию действительно не входило. Но было ещё кое-что. Без санкции тьютора никакие решения его подопечного не имели легальной силы.
Таким образом, поскольку за Генри VI как минимум лет четырнадцать должен был править королевский совет, Хэмфри Глостер получил бы право вето на любое решение этого совета. Более того, собственностью короля-младенца были, в широком смысле, Англия и Франция. И именно на этой трактовке своих полномочий настаивал герцог Хэмфри. И именно это свело бы к нулю любые попытки других назначенных Генри V личностей делать реальную, внешнюю и внутреннюю политику королевства. В этом была суть проблемы, и именно такое положение вещей королевский совет и лорды королевства принять не хотели. Хотя Генри V определённо планировал именно то, что требовал у совета его брат - сосредоточить реальную управленческую власть в руках одного человека.
В результате, королевский совет и лорды королевства пришли к исключительному решению – они изобрели совершенно новый государственный пост с чётко ограниченными и обозначенными полномочиями, уточнив, что «король не имеет право делать распоряжения относительно управления государством после своей смерти».
Эту декларацию парламенту вручил архиепископ Кентерберийский, и парламентом было потрачено немало времени на то, чтобы наилучшим случаем уравновесить значимость каждого члена протектората в имущественном смысле, чтобы никто не мог продавливать решения, используя свой статус и богатство. По новому порядку вещей, герцог Глостер был бы просто главой королевского совета, имея решающий голос в некоторых вопросах, которые будут обозначены парламентом по мере надобности и с учётом меняющейся ситуации.
То есть, Глостеру давалось «not the name of tutor, lieutenant, governor, or of regent, nor any name that might imply authority for the governance of the realm, but the name of protector and defender, which implies a personal duty of attention to the actual defence of the realm, both against the enemies overseas, if necessary, and against rebels within, if there are any, which God forbid; granting you certain power thereupon which is specified and stated in an act of the said parliament, to remain in force during the king’s pleasure».
Как известно, Хэмфри Глостер никогда на 100% не принял этих ограничений, хотя и был вполне согласен на компромисс. Для него было неправильным и недопустимым, что, скажем, парламент 1427 года поставил под вопрос сделанные им в должности тьютора имущественные распоряжения. Более того, внутренние напряжения в триумвирате, правящем от имени короля (королевский совет, лорд Протектор и воспитатели короля), а также политическая ситуация во Франции привели к тому, что Генри VI был коронован в восьмилетнем возрасте и в Англии, и во Франции.
Герцогу Глостеру после этого предложили сложить с себя титул Протектора. Он оставался главным в королевском совете, и королевский совет продолжал, разумеется, управлять королевством до самого 1436-37 года, пока король не вступил в возраст юридического совершеннолетия.
Следующие десять лет не были счастливыми для Хэмфри Глостера. Ему пришлось наблюдать, как сын его энергичного, решительного, талантливого и жёсткого брата вырастает упрямым рохлей и марионеткой в руках Бьюфортов и де ла Полей. Ему пришлось пройти через унизительный судебный процесс, на котором его супруга была обвинена в колдовстве и сослана в заключение. В 1447 году Хэмфри Глостер был арестован по обвинению в государственной измене. Имена тех, кто обвинение выдвинул, остались незарегистрированными. Через несколько дней герцог был найден мёртвым.
Размышлизм по темеЯ знаю, что этот праздник теперь не в моде. Для одних он слишком старомоден, другие скорбят по "России, которую мы потеряли" (хотя мало кто из скорбящих является потомками тех, кто действительно потерял), третьи зарабатывают политический капитал, делая фотожабы на "коммуняк", потому что поднимание задней лапы на монументы эпохи в их кругах считается крутым.
Но вы просто оглянитесь и подумайте вот о чем. Мы видим теперь последствия революций в других странах. Результат - полный развал, хаос, варварство. А ведь схемы-то всё те же. И участие заграничных интересов, и гражданская война, и интервенция, и разруха. Но Россия, с её громадным населением, с этим за пять лет справилась, а нынешние захлёбываются, и Европа начинает захлёбываться вместе с ними.
О чем это говорит? Как минимум - о том, что мы можем гордиться своей историей. О том, что громадное большинство населения было готово к жертвам, и что это большинство видело жертвы меньшей бедой, чем существующий на момент революции порядок вещей.
Кто-то скажет, что запугали. Ну, ISIS/ИГИЛ запугивает теперь в прямом эфире, но как-то не помогает. Мы можем гордиться тем, что наша страна справилась, и действительно построила на обломках старого что-то новое и уникальное.
Да, потом, в самом конце 70-х, всё начало расползаться, но ничто не вечно. Ведь и другие системы, типа "капиталистического социализма" Финляндии и Швеции, расползлись тоже, только позже. Ещё никому не удалось построить совершенную систему, которая действовала бы безотказно всегда, вечно. Даже древним римлянам. Человеческий фактор и законы развития общества постепенно разъедают любую систему.
Так что я благодарна Великой Октябрьской за то, что выросла с уверенностью в том, что я что-то значу для этого мира, что он - мой, что он будет ровно таким, каким я сама его построю. Каким мы его построим. Я благодарна за то, что выросла с ясным пониманием того, что такое хорошо, а что такое плохо, и никакие веяния толерантности и свобод личности и слова на это не повлияют. Тот самый пресловутый моральный кодекс, да. Благодаря тому, что дала России революция, я никогда не буду видеть мир безнадёжным местом, где каждый сражается только за себя.
Возможно, это звучит наивно, но в детстве (да и позже) я действительно думала в масштабах человечества, и верила в светлое его будущее. Наверное, 95% моего неистребимого оптимизма базируется именно на этом воспитании. Да, я - продукт своей эпохи, и мне очень с этим повезло.
Я хочу познакомить вас с совершенно новым материалом по Ричарду III, собранному Аннетт Карсон в книге «RICHARD DUKE OF GLOUCESTER AS LORD PROTECTOR AND HIGH CONSTABLE OF ENGLAND».
читать дальшеПо мнению автора, без понимания особенностей, значимости и обязанностей обоих титулов понимание ситуации вокруг английской короны после смерти Эдварда IV невозможно. Кратко говоря, Лорд Протектор/Защитник королевства не был нянькой при несовершеннолетнем короле, и не являлся, как во многих других странах, регентом королевства. А власть Высшего Лорда Коннетабля королевства во многих областях была действительно высшей – после королевской, разумеется.
Карсон пишет, что эти две высочайшие должности королевства практически всегда понимаются неправильно, хотя, например, полный титул Лорда Протектора полностью звучит как Protector and Defender of the Realm and Church in England and Principal Councillor of the King. Казалось бы, всё понятно, но в памяти нации и, увы, историков осталась трактовка роли Лорда Протектора Оливером Кромвелем, который, по сути, правил как некоронованный король.
Более того, в исторические исследования, особенно новые, закрались ляпы, как то наименование Ричарда «защитником своего племянника» (в книге Майкла Хикса, в частности).
На самом деле, ещё в 1422 году обязанности Лорда Протектора были совершенно чётко обозначены во время протектората на период несовершеннолетия Генри VI. Тогда границы были обозначены королевским советом, но обязанности Лорда Протектора в каждом отдельном случае и на каждый период составлялись Парламентом.
Ещё большие проблемы с пониманием претерпел титул Высшего Лорда Коннетабля, хотя здесь путаница более оправдана уже тем, что титул этот – чрезвычайно древний. Эдвард IV считал, что этот титул существовал в Англии с времён Вильгельма Завоевателя, но с точностью можно назвать тринадцатый век.
Высший Лорд Коннетабль назначался самим королём, и изначально Лорд Коннетабль был наместником короля в вопросах порядка и закона на время войны. У Лорда Коннетабля был свой двор, и главной областью его юрисдикции были случаи государственной измены. В это понятия также входили всевозможные бунты, заговоры и восстания.
Ричард Глостер был назначен братом на должность Лорда Коннетабля пожизненно, в 1469 году, и оставался в этой должности до самой своей коронации.