Этот вот сибирский кот по имени Ермак Даурия, у которого уже 50 высших наград в скандинавских соревнованиях. Второе место он занял только на одном - там, где судья просто не любил сибиряков. Красавцу 9 лет, и красавцем его делает исключительная шерстка и выразительность мордочки. Злые языки утверждают, что Ермак Даурия не может быть чистокровным, слишком у него много шерсти, но Ермак-то знает, кто на свете всех милее! Кстати, дома его зовут Лакомка. (из ленты новостей Helsingin Sanomat)
Вернулась из больницы, отходили. Докашлялась и дождалась до: формирующейся легочной эмболии, воспаления сердечной оболочки, воспаления межреберных мышц, начинающегося сепсиса крови. Приехала я в неотложку ни минутой не позже необходимого.
читать дальшеCRP уже в местной неотложке зашкалило за 200, за полтора часа до следующего анализа в больнице доползло до 300 (норма 8). Детали скучны. Суть в том, что я кашляла 2 недели с мыслью, что "когда-то это кончится". А вот фиг. Это ослабило организм, и я цапанула где-то пневмококк, и началась у меня пневмония. Отсюда и температура, и боли в левой стороне, и кровавый кашель.
Врач, русская, выпуская меня сегодня, напутствует: "Помните, что Вы не выздоровели, Вы просто больше не умираете"
Так что не ждите у моря погода, люди добрые, что "само пройдет". Отделение забито людьми, которые еще в воскресенье вовсю занимались спортом - что-то типа эпидемии пневмонии в движении. А я пошла разгребать авралы, скопившиеся за неделю нахождения в нерабочем состоянии. Вернусь, думаю, завтра к вечеру
То, что сон работает на укрепление иммунитета - понятно и доказано, подсчитан процент увеличения белых клеток после качественного сна. Доказано и то, что бессонница убивает. читать дальшеБыл жутковатый опыт ученого с непроизносимой фамилией Rechtschaffen, который угробил всех своих подопытных крыс, просто не давая им спать. Бедняги умерли... от общего заражения крови. Ну, этот опыт сейчас никто не соглашается повторить, негуманно.
Опоссум спит больше всех млекопитающих, часов 20 в сутки, ёж - 16, кот - всего-то 13, мышь - 11, собака - 10, человек - 8. Вернее, это расчетная потребность во вне, необходимом для правильного функционирования организма.
Причем, все спят циклами. У человека длина цикла - все, что угодно от 80 минут, 80 минут - это минимум. У кота длина одного сонного цикла 20 минут, у ежа где-то 18, мышка глубоко спит минут 10.
Судя по всему, учащаяся братия хронически страдает расстройствами сна. Я сама стала спать нормально, как человек, всего 3 часа. Это - норма для лошади. Самое смешное, что потом начинается принуждение себя спать, и цикл каждого сонного отрезка - ровно час, что тоже является нормой для лошади. Но я-то человек. Как бы и живу несколько дольше среднестатистической лошади, и энергию по-другому расходую, и стресс распределен по-другому.
Результат: иммунитет ослаб страшно, организм впал в общий психосоматический стресс - это когда постоянно что-то болит. Причем, калечишься вполне реально. То позвоночник пустишь на перекрут неудачно, то вдруг под коленями начинаются резкие боли, то предметы начинают в руках прыгать, как живые, нанося ощутимые удары. Слезливость, резкие колебания веса, приступы бесконтрольной агрессивности и прочее. Всё это я постоянно вижу в своей ф-ленте, так что не очень даже удивляюсь. Способ привести себя в норму тоже очевиден - спать надо не менее 8 часов. Но как? Понятно, что не лекарствами.
Вопрос: что у студенческой братии так перемыкает в мозгах, что это отшибает желание спать? Возможность есть, желания нет. Зато есть желание ложиться спать не раньше часа ночи, если не позже. Это изучалось?
Паганини настолько труден в исполнении, что его редко кто осмеливается играть, а когда играют, то... лучше б не играли. Слушала вчера муки Райнера Хеллманна... Полезла в ютуб искать, сыграл ли кто эту прелесссть прилично? Оказывается, да. Имхо, это лучшее исполнение из всего, что я слышала.
Ричард Плантагенет, герцог Глочестерский, король Англии 2.10.1452 - 22.08.1485
читать дальшеЭдвард IV собрал к июню 1475 года 15 000 конных лучников и 1 500 тяжеловооруженных всадников. С этими силами он и отправился требовать от короля Луи корону Франции. Чем закончился этот поход, известно очень хорошо: король Луи просто откупился. Он подкупил просто неправдоподобно большое количество англичан, начиная с геральда, посланного Эдвардом во Францию, чтобы официально потребовать у Луи его корону, и заканчивая самим королем. Цена, конечно, несколько отличалась.
Геральд получил «an honourable reward of 300 crowns and a rich- piece of crimson velvet for himself, and a present of a stately horse, a wild boar, and a wolf for the king, graciously dismissed» (Sandford's GeneaL Hist, of England).
Король – « the immediate payment of 75,000 crowns, and 50,000 crowns as an annual tribute : and to render more binding the treaty of peace between the two countries, it was ratified by an engagement entered into by the monarchs, that the Dauphin of France should espouse the Princess Royal of England,as soon as the parties were of age to fulfil this part of the contract» (Rymer).
Единственным, кто категорически отказался от денег, был Ричард Глочестер. "Only the Duke of Gloucester stood aloof, off on the other side, for honour frowned at the accord, and exprest much sorrow, as compassionating the glory of his nation blemished in it. He repeated his jealousy of the world's opinion, which necessarily must laugh at so chargeable a preparation to attempt nothing, and scorn either the wisdom or courage of the English, when they shall perceive them in so full numbers and so well armed to pass the sea, after a defiance sent and challenge to a crown, to return back without drawing a sword," – пишет биограф Эдварда IV Хабингтон.
Нельзя сказать, что от внимательных глаз Луи ускользнула эта оппозиция брата короля. Ведь Ричард даже не явился на празднество в связи с подписанием договора. Тем не менее, король Франции не терял надежды – ведь Ричард прекратил негодовать сразу же после того, как договор был подписан. Луи пригласил Ричарда в Амьен, где попытался одарить его дорогими лошадьми и вооружением, но и этот подарок Глочестер отверг, повторив, что хотя он считает себя обязанным следовать решениям брата, любые попытки денежной компенсации за этот абсурдный поход он расценивает, как бесчестье.
Прошли годы, и Ричард Глочестер стал королем Ричардом III, но французы не забыли его щепетильности, и опасались вторжения англичан - ведь Ричард и править начал удачно, и деньги он умел в казну собирать. Французы поставили на конкурента, на беззвестного до того момента Генри Тюдора (авторитетом пользовался его дядюшка Оуэн, а не он). Ему ссудили 40 000 ливров на наем войска, дали право вербовать лучших капитанов. Конечно, французы обманули в результате и Тюдора, который получил едва ли четвертую часть обещенного, но джинн уже был выпущен из лампы.
Побежден и убит на поле боя Ричард был неожиданно для всех - судьба? Но очернен на века был отнюдь не случайно. Только истина всегда выбирается на поверхность из завалов лжи, и теперь мы знаем об этом Плантагенете если не всю правду, то изрядную ее часть.
Придворные игры: acts of attainder в Английском праве. Часть I. (в развитие предыдущей заметки, но более многословно)
«When you play the game of thrones, you win or you die. There is no middle ground.» (George R.R. Martin)
Опала, бесчестье, предание позору, запятнанность всё это варианты перевода английского слова attainder, за которым скрывается самый мрачный инструмент common law (далее я буду писать «опала» лишь для краткости, а не из-за наибольшей точности). Акт об опале по своему статусу был обычным законодательным актом Парламента, вступавшим в действие в том порядке, в котором получали юридическую силу и другие парламентские законы, включая согласие короля.
читать дальшеБлагодаря этому актом об опале можно было придать качество государственной измены даже тем деяниям, которые не имели законодательно установленных признаков измены. Более того, актом об опале можно было осудить за деяние, которое в момент его совершения вообще не считалось в английском праве преступлением, или преступление, которое не получалось доказать по обычным правилам доказывания.
Слова «акт об опале» неизбежно вызывают в воображении образы эшафота, топора и протекающей между досок крови. Однако, опала вовсе не обязательно приводила к казни. Часто опальный оставался в живых или уже был мёртв на момент опалы. Изначальной и главной сущностью акта об опале были его экономические последствия, кроме того он превращал осуждённого в простолюдина, к которому можно было применять соответствующие пытки и наказания.
Не каждый акт об опале требовал казни или заключения, но каждый означал изъятие в пользу Короны всех владений осуждённого, а также «порчу крови» его и его прямых потомков, иными словами, «правовую смерть» его семьи (например, люди с «запятнанной кровью» не могли заключать ряд договоров, включая покупку земли). По словам Брэктона, оформляемая актами об опале конфискация (forfeiture) состояла для предателя в «потере всего его имущества и вечной утрате права наследования его наследников, так они не смогут получить ни отцовское, ни материнское наследство».
Эта формулировка не устраивала феодалов, а потому статут Эдуарда I De Donis Conditionalibus 1285 года (2й Вестминстерский), затем подтверждённый статутом об измене 1352 года, установил невозможность конфискации земель, которыми владеют на праве fee tail, и, соответственно, возможность конфискации земель, которыми владеют на праве fee simple, и приданного супруги. (Держание на праве fee simple могли наследовать любые наследники по закону или завещанию, держание на праве fee tail только дети, плюс были варианты «только сыновья», «только дочери», «только старший сын» и т.п., кроме того entailed земли нельзя было завещать и любым способом отчуждать).
Жена осуждённого за ним тоже не наследовала и не получала обратно приданное, но опала не затрагивала её собственные права наследовать за кем-то ещё и получать заранее выделенную из имущества мужа «вдовью часть»: логика английских юристов была такой, что эти права жены предшествовали измене мужа, а потому несправедливо их отнимать из-за измены. Этот принцип подтвердил статут 1388 года, который однако добавил к конфискуемому земли, которые кто-либо держал «для предателя» (управлял и передавал доходы).
В 1398 году при Ричарде II Безжалостный Парламент установил, что земли на праве fee tail тоже можно конфисковать, как и земли на праве fee simple и земли, которые держат для осуждённого. Так что акты об опале в XV веке могли быть более суровыми, чем раньше, хотя общественное неприятие подобной строгости служило ограничением к реальному применению такой возможности.
В первую очередь акты об опале всегда были средством политической борьбы, а точнее, средством юридического закрепления своей победы. Например, в 1326 году победоносный Роджер Мортимер добился опалы сладкой парочки Диспенсеров, их казни и конфискации имущества (причём не за измену королю, а наоборот за их лояльность Эдуарду II), а в 1330 году уже самого Мортимера подвергли опале, казни и конфискации. В 1388 году приближённых Ричарда II казнил и подверг опале Безжалостный Парламент, а в 1397-1398 годах точно так же затаивший обиду король расправился уже с бывшими членами Безжалостного Парламента.
Так что понятно, почему чаще всего акты об опале стали принимать именно в XV веке: в Войнах Роз брала верх то одна, то другая сторона, и каждый переход Фортуны отмечался опалой убитых в бою или казнённых врагов. Победители хотели уничтожить побеждённых не только максимально полно, но и максимально законно. Теперь опала налагалась Парламентом, в порядке принятия обычного закона: надо было зачитать в Парламенте билль, получить согласие палат, и вуаля, акт готов.
Иногда, особенно при Генрихе VII акт об опале принимали после нормального судебного решения в рамках common law или после специальной комиссии. Генрих VII поначалу даже не хотел просить согласия у Палаты Общин, но юристы и судьи настояли на необходимости такого согласия. Что интересно, все стороны считали эти акты совершенно законными и соблюдали необходимые для них процедуры, а физическое и экономическое уничтожение проигравших воспринимали как необходимые меры для создания прочного правления.
Чаще всего в дальнейшем опала отменялась, а в тех случаях, когда опального не собирались казнить, вынесение против него парламентского акта вообще было по сути недвусмысленным предложением поменять сторону, благо в ту пору перебежчики не воспринимались как ужасные предатели. Так что, в английской игре престолов всё же были варианты кроме победы или смерти.
С 1453 по 1504 год Парламент осудил и подверг опале 397 человек, не считая принадлежащих к домам Ланкастера и Йорка, и из них не менее 256 (возможно 265 есть путаница из-за того что некоторых подвергали опале неоднократно) человек, т.е. 64% были «реабилитированы» (одни при жизни, другие посмертно, ради прав их потомков). При этом чаще всего реабилитировались пэры (84% из опальных пэров), рыцари (79%) и эсквайры (76%), остальным везло намного реже. Всё зависело от того, насколько полезен был человек для правителя, готов ли был принести клятву верности и соблюдать иные условия.
Генрих VI отменил всю 21 опалу, которую наложил. Эдуард IV наложил 140 опал и отменил из них 42. Ричард III отменил 1 опалу Эдуарда IV и сам наложил 100 опал. Генрих VII отменил 43 опалы Эдуарда IV и 99 опал Ричарда III, сам наложил 138 опал и отменил из них 46, ещё 6 его опал отменил Генрих VIII.
Если прежние короли часто использовали опалы из ненависти или паники, то Генрих VII был хитрый лис, он действовал совершенно рационально, используя опалу и её отмену как способ контроля над элитой и пополнения казны, так что угроза опалы приструнила многих его вассалов, а за восстановление в правах надо было хорошенько заплатить деньгами и личной службой. Тем более, что одно дело восстановление в правах (снятие «порчи крови»), другое возврат части имений, и третье полное восстановление титулов и имущества (часто «запятнанным» придворным приходилось последовательно добиваться каждой степени реабилитации, например, кое-кому для окончательной отмены опалы пришлось усмирить несколько мятежей и даже выиграть битву при Флоддене).
Ярким примером применения и отмены опал в Войнах Роз является судьба сэра Генри Беллингама. При Таутоне он сражался за Ланкастеров, после битвы спасся и участвовал в ланкастерском рейде на Карлайл в июне 1461 года. За всё это его подвергли опале в том же году. Захваченный при осаде Науорта, он посидел немного в Тауэре, затем опалу отменили (имущество не вернули) и Генри вышел на свободу, чтобы участвовать в морской экспедиции графа Вустера в 1463 году.
Вскоре он бежал к Ланкастерам в Бамборо. За это его опять подвергли опале. Беллингама схватили после осады Харлеча в 1468 году и посадили в знакомый ему Тауэр... чтобы выпустить с частичным прощением в следующем октябре. Через некоторое время сэр Генри опять перебежал к Ланкастерам, и за это его уже не простили. Только в 1485 году, после победы Тюдоров, сын Беллингама получил отмену второй опалы своего отца.
Ещё один пример сэр Хамфри Невил из Бранспета. Сражался за Ланксастеров на севере Англии в 1461 году, был схвачен, посажен в тюрьму и подвергнут опале в ноябре. В феврале 1462 года получил прощение и сохранил жизнь под условием продолжения отсидки, сколько захочет король. Бежал из Тауэра и поднял восстание на севере в 1463 году, в апреле был издан указ о его аресте. В июне получил королевское помилование и вернул большинство своих земель. В конце года опять бежал и поменял сторону. В 1464 году сдал Бамборо на условии помилования гарнизона. Невилу тоже сохранили жизнь, но в 1465 году снова подвергли опале. В 1468 году он опять поднимал мятеж в Нортумберленде, а в 1469 году на севере Англии. В 1469 году его наконец казнил Уорик, и вторая опала никогда не была отменена.
Генри Бофор, герцог Сомерсет, тоже был знатным перебежчиком. Яростно ненавидел Йорков. Сражался с ними в обеих битвах при Сент-Олбанс, при Уэйкфилде, и Таутоне. После Таутона бежал в Шотландию, а затем во Францию. В 1462 его захватили после взятия Бамборо, но Бофор тут же захотел перейти на сторону Эдуарда IV. Тому такой яркий перебежчик был полезен, так что опала Сомерсета была отменена, имущество возвращено, король подарил ему и его матери много денег и ренты.
Герцог участвовал в осала Алнсуика, в его честь провели турниры, его даже пустили спать в королевской кровати, наконец, король брал его на охоту, причём три из шести сопровождающих были людьми Сомерсета. В 1463 году Эдуард даже сделал Сомерсета капитаном своей гвардии и поехал в Нортхэмптон в сопровождении двух сотен людей герцога. В Нортхэмптоне герцога хотели разобрать на косточки за разграбление города в 1461 году, но Эдуард спас его от горожан и отослал в Северный Уэльс. Там Сомерсет радостно поменял сторону и помчался к Генриху VI и сражался за него в неудачной битве при Хексэме в 1464 году. Генрих VI на тот момент уже трижды попадал в плен, так что предусмотрительно держался от битвы подальше и успел сделать ноги, а вот Сомерсета и ещё 29 видных ланкастерцов в итоге схватили и казнили, а в 1465 году посмертно подвергли опале.
В ту эпоху они имели такое же значение, какое впоследствии приобретут карты. Представители всех социальных категорий в хижинах, замках, тавернах и даже монастырях предавались этой игре с губительной страстью, тщетно порицаемой суверенами и прелатами-реформаторами.
Здесь проигрывались деньги, одежда, лошади и жилища. Многие, как, например, несколько позже поэт Рютбеф , жаловались, что потеряли в этой игре все, чем владели.
К тому же играть в нее было еще и опасно. Хотя игроки пользовались рожком, нередко встречались случаи мошенничества, особенно из-за поддельных костей: одни имели намагниченную поверхность, у других одна и та же грань воспроизводилась дважды, у третьих одна сторона утяжелялась за счет примеси свинца. В результате возникали многочисленные распри, порой перераставшие даже в частные войны.
Больших усилий требовала загадочная игра «табль» («tables»), литература придавала ей особое значение, однако ее правила практически неизвестны.
В какой-то степени она напоминала игру в триктрак , участвовали двое или четверо игроков, используя несколько костей и много жетонов.
Иногда этим же словом обозначали игру в шашки, в них в XII веке играли точно так же, как и сейчас.
Однако лучшая домашняя игра — это шахматы.
читать дальшеВо Франции они появились в XI веке, а вовсе не во времена Карла Великого, как это иногда утверждают. Очень скоро они сделались любимым времяпрепровождением аристократического общества. Умение играть в шахматы считалось одной из составных частей воспитания юного рыцаря. Чтобы достичь в нем совершенства, нужно, как говорится в «Песне о Ли де Нантейле», начать обучение в возрасте шести лет .
Возможно, именно так и произошло с Бедуайеном, коннетаблем короля Артура, ведь во всех романах Круглого стола он предстает как лучший игрок своего времени .
В литературе описание шахматных партий занимает значительное место. Это одновременно и забавный эпизод, и драматическое действие. Иногда эти партии начинались из-за столкновения серьезных интересов: в них могла разыгрываться судьба женщины, пленника, армии и даже целого королевства.
Часто проигравший в ярости от своего поражения ранил или убивал противника. В «Рыцарстве Ожье» Шарло, сын Карла Великого, проиграв Бодине, сыну Ожье Датчанина, «схватил обеими руками шахматную доску, бросил ему в голову и проломил ее так, что брызнул мозг» .
Повседневная жизнь менее жестока. В ней не разыгрывались ни человеческие жизни, ни королевства, ни даже деньги. Тем более что церковь это запрещала.
Дамы и молодые женщины без малейших колебаний садились за шахматную доску и часто показывали себя более искусными игроками, чем мужчины. По легенде Алиенора заставила потерпеть поражение в шахматах самых влиятельных князей Англии и Франции.
Однако интересно выяснить, как именно играли? Как выглядели шахматные фигуры? В чем заключались отличия от современного варианта этой игры?
До конца XII века шахматная доска была однотонной (обычно белой), и прорезанные (иногда отмеченные красным) линии делили ее на 64 клетки. Современный вид — чередование черных и белых клеток — доска приобрела только в начале правления Филиппа Августа. Это не изменило правил игры — и сегодня можно играть в шахматы на одноцветной доске — однако облегчило видение и проверку ходов.
Сами ходы несколько отличались, поскольку фигуры имели несколько иной характер и правила передвижения. Прежде всего «ферзь» (от персидского слова, обозначавшего визиря) двигался не во всех направлениях, а только по диагонали и не больше, чем на одну клетку за ход. Сила этой фигуры на шахматной доске была невелика.
Так же и «альфен» (alfln), заменявший современного слона, продвигался по диагонали на две клетки через две (и мог при этом перепрыгивать через другие фигуры).
Зато король, ладья, конь (вместе с рыцарем на спине) и пешки ходили точно так же, как и в современной игре, если не считать некоторых незначительных отличий. Например, король и ладья могли делать рокировку в любом положении, а пешкам в начале игры разрешалось передвижение только на одну клетку, не допускалось также взятие на проходе. Цель игры, как и сегодня,— поставить мат королю противника, и так же, как и сегодня, говорили «шах», если ему угрожала непосредственная опасность.
Форма фигур зависела от местности и уровня игры. Для повседневных игр уже делали стилизованные фигурки из кости или дерева, и никаких правил их изготовления не существовало. Для парадных же игр фигурки вытачивали из слоновой кости, эбенового дерева, янтаря или яшмы. Каждая из них служила определенным символом. Три оставались практически неизменными: король всегда с короной на голове; конь — всадник верхом на коне; пешки — в виде легковооруженных солдат. Форма остальных трех фигур варьировалась. Ферзя мог представлять сидящий человек с лицом, как у короля, но без короны, иногда — под влиянием куртуазной культуры — вместо него выступала дама. Alfin изображался в Англии и Западной Франции как епископ, во Фландрии и Рейнской области — как граф; в других районах — как пожилой человек, дерево или животное. Наконец, ладья могла быть сделана в виде тяжеловооруженного солдата или животного с башенкой на спине, а чаще представлялась целой сценой с участием двух персонажей: Адама и Евы, святого Михаила, убивающего дракона; двух переплетенных чудовищ, двух рыцарей, сражающихся копьями.
У каждого играющего имелось по 16 фигур, перед началом партии их расставляли так же, как и в современной игре. Причем с одной стороны выстраивались белые, а с другой — не черные, а красные. В области шахмат царили те же символы, как и во всем остальном: до XIV века в сознании западного человека белому цвету противопоставлялся не черный, воспринимавшийся отсутствием цвета, как такового, а красный — цвет цвета.
читать дальшеXII век оказался не только свидетелем усиления самосознания среди рыцарского класса, но самосознания, которое стало частью европейской литературы. Рост грамотности сохранил грезы о рыцарях XII века как вдохновение для последующих романтиков.
Турниры XII века не были похожи на более поздние рыцарские турниры или формальные поединки. Скорее это были учебные войны, в которых две или более групп конных воинов сражались друг с другом ради добычи или славы. Турниры отличались от настоящих сражений только по двум пунктам. Во-первых, вокруг турнирного участка существовала зона безопасности. Во-вторых, главной целью воинов было не убить или ранить их противников, а захватить их экипировку и их самих.
Турниры предоставляли рыцарям XII века возможность поупражняться в их воинском искусстве и приобрести или потерять славу и богатство, когда не было настоящей войны. Это было очень опасное развлечение, и оно было популярно среди так называемых “молодых”, юных рыцарей, которые еще не остепенились, чтобы содержать семью и управлять своим собственным домом.
Воинственные манеры и образ жизни рыцаря XII века означали, что способные физически люди постоянно рисковали своей жизнью. Знатное семейство могли легко исчезнуть в течение одного поколения, естественным образом или в результате насильственных смертей.
Пример: Анри де Бурбур, французский кастелян XII века, имел не менее 12 сыновей, все от одной жены. Семеро нашли себя в церкви; из оставшихся пяти, двое погибли в юности, другой был ослеплен на турнире, а последние двое оказались не способными обзавестись потомством. Дочь унаследовала все, и принесла все владения Бурбура потомкам своего мужа.
К бурной и непредсказуемой жизни высших классов добавлялись споры о собственности. Жизнь знатного человека была очень дорогостоящей. Единственной надежной формой состояния в XII веке было владение землей и людьми: иными словами, владение имениями, замками, право на правосудие, право на трудовые повинности крестьян и на пошлины с торговцев и горожан. Для простых рыцарей можно было существовать благодаря щедрости какого-нибудь покровителя или, став наемником, но каждый рыцарь мечтал о независимости, о владении достаточной собственностью, чтобы стать, по крайней мере, мелким лордом, о том, чтобы передать эту собственность своим сыновьям. Каждый аристократ мужского пола хотел закончить свою жизнь независимым лордом, отцом-основателем богатого клана, предком знатной династии.
Но не каждый смог воплотить свою мечту. В XII веке, даже для младших сыновей знатных семейств было трудно получить необходимую часть фамильного наследства. Знать осознала, что если они будут продолжать делить свои семейные владения между всеми наследниками, как это было прежде в обычае, целые кланы станут слишком бедными, чтобы подтвердить свой аристократический статус. Для того чтобы не допустить этого, право первородства постепенно стало действовать в Англии и Северной Франции.
По праву первородства, старший сын наследовал основную часть владений отца, сохраняя, таким образом, основу семейного могущества нетронутым. Другие наследники получали мало или вообще ничего. Младшим сыновьям обычно даже не позволяли жениться. Такие браки могли привести к появлению детей, которые могли бы оспорить привилегированное положение потомков старшего сына. Отказом младшим сыновьям в праве на женитьбу и возможность иметь законных детей, обеспечивалось более надежное продолжение династии.
Во многих семьях, младших сыновей ожидало тяжелое будущее. Эти юные воины отправлялись, чтобы найти собственный путь в мире, приговоренные страдать от проклятья вечной “юности”.
Как я уже упоминал, юность была четкой стадией жизни в XII веке: юным был молодой аристократ, который еще не был главой собственного дома. Жизнь юноши была во многом привлекательной, полной войн и турниров. Беззаботный молодой рыцарь мог найти в том или другом возможность доказать свою ценность как воина и заслужить славу и богатство. Когда сражение заканчивалось, место проведения турнира или военный лагерь становились фоном для впечатляющего потворства собственным желаниям.
Церковные писатели считали турниры почти столь же греховными, как и несправедливая война. Роберт Мэннинг, монах XIII века, говорил, что турниры, служили для рыцарей отговоркой от всех семи смертных грехов:
Гордыня, свойственна одним Зависть, свойственна другим Гнев, проявленный в бою Леность, когда удовольствие заменяет собой молитву
Жадность, до лошади противника И его лат. Чревоугодие на пиру И последующий разврат.
Иными словами, они предоставляют все, чего могут пожелать энергичные юные рыцари.
Рискованная жизнь юношей притягивала многих старших сыновей, чьи отцы все еще были живы. Скучающие и расстроенные ожиданием своего наследства, они уходили или отсылались из дома, чтобы развлечься на турнирном ристалище. Часто наследника сопровождали юные рыцари – обычно сыновья вассалов его отца, которые должны были привыкнуть к его предводительству. В итоге, наследник, остепенившись, возвращался домой, чтобы жениться и завести потомство – если он не погибал до этого.
Для младшего сына, не было возможности жениться, вести семейную жизнь, иметь знатных потомков, если только он не сможет завоевать себе богатства своим мечом или найти юную наследницу или подходящую вдову, богатство которой, позволил бы ему превратиться из юноши в мужчину. Существование этого класса буйных, безответственных рыцарей делало их пушечным мясом своего времени, легко доступным для любого воинственного лорда. Они были основным составляющим крестоносного движения. Они обостряли жестокие стороны аристократической жизни, поскольку не существовало видов мирной деятельности, к которым они могли обратиться, без потери своего статуса.
Юноши оказали также и значительное культурное влияние. Романтический образ путешествующего рыцаря, появившийся в XII веке, идеализировал молодого рыцаря. Не случайно, приключения часто заканчивались женитьбой на прекрасной наследнице.
М. Пастуро:
читать дальшеТурниры служили основным развлечением рыцарей. В большей степени, чем война — где настоящие сражения были редкостью,— они составляли основу военной жизни и наиболее верный способ приобрести славу и состояние. Поэтому рыцарские романы и, в частности, цикл Круглого стола посвящают им значительную часть своего повествования.
Происхождение турниров известно довольно плохо. Возможно, они связаны с воинскими обычаями германцев. Их средневековая форма получила распространение на территории между Луарой и Маасом во второй половине XI века. И с этого времени, несмотря на многочисленные запреты церкви и некоторых суверенов, популярность их неуклонно росла. Там, где из-за введения Божьего мира частые войны прекратились, турниры предоставляли рыцарям единственную возможность реализовать свою излишнюю агрессивность, а также отличный предлог покинуть замок с его наскучившей монотонностью.
Впрочем, на протяжении XII и XIII веков церковь порицала эти пустые встречи для игры в сражение, часто служившие причиной смерти, порождавшие упорную ненависть и ослаблявшие силы христианского рыцарства, единственной заботой которого должна быть защита Святой земли. Однако эти запреты не приносили ощутимых результатов. И если некоторые суверены, например, Генрих II Плантагенет или Людовик Святой, поддерживали их, то большинство оказывались более терпимыми, даже те, кто, как Людовик VII или Филипп Август, относился к самим турнирам без особого уважения. Ведь именно их вассалы становились инициаторами, организаторами, а иногда и главными участниками подобных развлечений. Действительно, во второй половине XII века именно Франция, ее северная и западная части, представляли собой поистине райское местечко для любителей турниров.
Но кто же участвовал в этих состязаниях? В основном молодые, неженатые рыцари, не имевшие феодов, те, кто, объединившись в неугомонные банды, отправлялись на поиски приключений и богатых наследниц. Об этом мы уже говорили. Под предводительством какого-нибудь графского или княжеского сынка, они участвовали в турнирах на протяжении пяти, десяти, а иногда даже пятнадцати лет, ожидая возможности сделаться владельцем семейного феода. Для Уильяма Маршала такая полная странствий «спортивная молодость» продолжалась целых двадцать пять лет.
Турнир действительно можно назвать видом спорта. Даже командным видом спорта, поскольку конных поединков, где сражались бы один на один, не существовало до начала XIV века. А турнир XII века — это противостояние не отдельных воинов, но нескольких, хотя их правильное построение перед началом сражения быстро превращалось в беспорядочную свалку, где, как и на настоящем поле боя, бились небольшими группами, активно используя при этом различные опознавательные знаки. Скорее всего, именно турниры, а не войны стали в XII веке главной причиной распространения гербов среди представителей знати. Этот командный вид спорта приносил и денежную прибыль. В этой области существовали свои профессионалы, продававшие собственные услуги тем группам участников, которые предлагали наиболее высокую цену.
Некоторые из них, объединившись вдвоем или втроем, специализировались на каком-нибудь одном определенном виде боя. В этом случае они особенно ценились. Кроме того, турнир, возможно, в большей степени, чем война, служил источником обогащения участвовавших в нем рыцарей. Противника захватывали в плен, отнимали оружие, сбрую, коня. Множество сделок и взаимных обещаний совершалось как в пылу сражения, так и после его окончания. На этом делались целые состояния.
Например, «История Уильяма Маршала» повествует о том, как за десять месяцев будущий регент Англии, участвуя в турнирах вместе со своим грозным напарником, фламандцем Роже де Гаити, сумел получить выкуп с трехсот рыцарей ! Конечно, подобная доблесть сопровождалась определенным риском, ведь турнир — исключительно опасный вид спорта. Многочисленные раненые, убитые — не редкость, причем церковь зачастую отказывала им в христианском погребении. Использование «куртуазного» оружия с тупыми остриями и лезвиями и даже сделанного из дерева очень медленно получало распространение. Вплоть до середины XIII века вооружение участников турниров ничем не отличалось от оружия настоящих воинов.
Однако если турниры и напоминали войну, они не были ею. Турниры воспринимались как радостное событие. Кроме периода Великого поста, их устраивали с февраля по ноябрь каждые пятнадцать дней на территории своей же провинции, но не в крупных городах, а возле одиноких крепостей, на границе двух княжеств или феодов. Их не проводили ни на сельской площади, ни на подступах к замку, а выбирали ровное поле, ланды или луг, где пространство не ограничено. Самому турниру предшествовала серьезная подготовка.
Сеньор, бравший на себя его организацию, за несколько недель должен был объявить по всей округе время и место его проведения. Также ему следовало послать гонцов в соседние провинции, обеспечить жилье участникам (иногда их съезжалось несколько сотен) и тем, кто их сопровождал, запасти продовольствие, подготовить трибуны, палатки, конюшни, светские развлечения и увеселения для народа. Каждый турнир становился праздником, собиравшим множество людей. И если в самом сражении участвовали только аристократы, то «поболеть» за них разрешалось выходцам из любых социальных слоев. Этот праздник служил, кроме того, и ярмаркой, за счет которой существовали целые толпы артистов, фокусников, поваров, торговцев, нищих и преступников.
Турнир продолжался в течение нескольких дней, обычно трех. Сражения начинались на рассвете, сразу после утрени, и заканчивались только вечером, перед церковной службой. Несколько лагерей — созданных по географическому или феодальному признаку,— сражались друг с другом, сначала по очереди, затем одновременно. На поле царила такая неразбериха, что герольдам, специальным глашатаям, приходилось вести для зрителей своеобразный репортаж: описывать основные воинские подвиги и выкрикивать имена тех, кто их совершил. Вечера посвящались перевязыванию ран, пирам, музыке, танцам, любовным интрижкам. На следующее утро все начиналось заново. Вечером последнего дня, когда каждый подсчитывал свои доходы, самая знатная дама вручала рыцарю, отличившемуся в бою особой доблестью и куртуазностью, символическое вознаграждение. В литературных произведениях в этом качестве выступает щука, обладавшая, как полагали, свойствами талисмана. Ланселот, когда он участвовал в турнирах, всегда выходил победителем. Если же он отсутствовал, приз доставался его кузену Борсу, реже — Говену.
В целом, романы артуровского цикла как бы несколько опережали действительность: уже в конце XII века они описывали частные поединки, воспевали личную отвагу и предоставляли женщинам главную роль в определении победителей. А в реальности турниры станут приносить славу и приобретут куртуазный и утонченный оттенок только в следующем веке.
Как известно, в средневековых дворянских семьях роль матерей в жизни сыновей ограничивалась тем, что они воспитывали их до 7 лет. После этого будущий рыцарь отсылался ко двору либо одного из дядюшек, либо к крестным, либо к сеньору отца. Ребенка могли даже отослать ко двору недавнего врага, то ли как вестника союза, то ли как заложника. Исключение составляли только старшие сыновья, которые должны были унаследовать титул. Они воспитывались в родном замке, вместе с детьми васалов отца и родственниками, присланными к их двору. Бастарды, признанные отцами, либо воспитывались в замке, либо также отправлялись ко дворам других ноблей набираться ума-разума. Опять же, обращаюсь к Суламифи Шахар и ее книге «Детство в Средние Века».
читать дальшеДо начала двенадцатого века обучение будущего рыцаря практически не включало академическиго образования. Неграмотен был Вильгельм Завоеватель, неграмотен был знаменитый Уильям Маршалл. Это не значит, что они ничего не знали. Просто их обучение было полностью основано на оральных принципах: учитель рассказывал, ученик запоминал, собеседования проводились.
С двенадцатого века, тем не менее, большая часть ноблей стала активно изучать письменную латынь. В тринадцатом и цетырнадцатом веках латынь уже входила в элементарное образование, но для желающих появились к тому времени переводы латинских текстов на национальные языки.
Будущих рыцарей школьным премудростям обучали обычно замковые каппеланы, местные клирики или монахи. Тем не менее, гораздо более важным для них было общение со взрослыми рыцарями, от которых они учились рыцарским классическим эпосам, ценностям, понятиям, осознаванию себя частью своего класса.
Прибывая ко двору сеньора, мальчик становился пажом. Его одевали, как маленького мужчину, обозначали круг его обязанностей, приучали к лошадям. Хотя с верховой ездой дети были знакомы еще дома, уже с трехлетнего возраста взрослые брали их с собой, посадив в седло впереди себя. Теперь их учили ухаживать за лошадьми, что должен был уметь каждый рыцарь. До 12 лет нагрузки, даваемые детям в практичской тренировке, были ограниченными. Поскольку все замки с их укладом жизни и системой постройки были довольно одинаковы, перемещение из своего дома в чужой было для детей менее болезненным, чем для тех, которые отправлялись для обучения в мостатыри, для духовной карьеры.
Серьезная военная подготовка начиналась с 12-ти лет (хотя некоторые теоретики воспитания, как Эгильдиус Романус, считали, что более подходящим возрастом было бы 14 лет). Для начала, будущим рыцарям укрепляли руки: бои на палках, поражение цели, врестлинг, стрельба из лука... Мальчиков также брали на охоту, где их главным делом было учиться управлять конем. Это тоже считалось частью военной подготовки, разумеется. И это было делом нелегким. Некоторые учились, как дрессировать охотничьих птиц. Все начинали с охоты на мелкую дичь, переходя постепенно на все долее крупную. Хотя охота и считалась главной рыцарской забавой в мирное время, занятие это было довольно опасное. Тяжелые травмы и гибель во время охоты были делом обычным. Военное обучение заканчивалось к 15-ти годам, и у мальчиков начиналась взрослая жизнь.
В этом возрасте они обычно становились оруженосцами у рыцарей, и затем посвящались сами в рыцари в возрасте 17 – 19 лет, но бывали случаи, когда в рыцари посвящали сразу по окончанию военных тренировок, и что 15-летние уже участвовали в битвах. К концу средних веков система рекрутских наборов произошли такие изменения, что особено английская молодежь стала вступать в ряды рыцарства позже, а то и не вступать вовсе.
В обучении занятия происходили в общей группе, состоящей из детей разного возраста. Как группа, дети принимали также участие в упражнениях со взрослыми. В монастырях система была той же, но в свободное время детей держали от взрослых отдельно. Будущих военных от взрослых не отделяли. Они росли в мужском мире оружия, конюшен, лошадей и собак, эпосов, национальной культуры, но также и страстей, высоких и низких. Главной целью такого обучения было не только научиться ремеслу военного, но и заслужить уважение, одобрение, и занять свое место в неформальной иерархии группы. Эта группа становилась боевой единицей, которая в процессе тренировок иногда участвовала в учебных турнирах против своих родителей и родственников. Разумеется, дети играли, даже будущие рыцари. Помимо чисто дисциплинарных игр, популярны были игры с мячом, что-то вроде тенниса, волейбола, гольфа – их средневековые аналоги. Популярны были игры в шахматы и трик-трак.
Часть закончивших обучение юношей оставлись в замке, становясь оруженосцами при сеньоре, и переходя в подчинение замкового коннетабля или маршала. В мирное время они составляли сопровождение, в военное становились ядром армии. Старшие сыновья, после окончания их обучения, тоже отсылались на службу сеньору, иногда до посвящения в рыцари, иногда – после. Некоторых отсылали в компании взрослых рыцарей в поездку от одного крупного двора сеньора к другому, с тем, чтобы они могли послужить некоторое время при одном из них, или при нескольких. Собственно, эти были именно те квесты, которыми полна литература рыцарства, но насколько добровольно они предпринимались? По сути, это были просто поиски работы и, помимо прочего, подходящей жены. Одно не исключает другого.
В обеих версиях «Тристана», голавный герой учится у своего сеньора чтению, письму, семи изящным искусствам, изучает несколько иностранных языков и закон страны. В квест он отправляется не только для того, чтобы послужить при разных дворах, но и для того, чтобы усовершенствовать знание иностранных языков, законов, отличных от законов его страны, и набраться жизненного опыта. Разумеется, это – образ идеального рыцаря, к которому в реальной жизни редко кто даже приблизительно приближался, но, все-таки, некоторые стандарты этот образ устанавливает.
Не все дети ноблей автоматически становились рыцарями или прелатами. Некоторые, получив, тем не менее, военное образование в любом случае, отправлялись в университет, обычно на юридический факультет, или в специальные школы юриспруденции (в Англии). Закончив обучение, они становились юристами и администраторами при крупных дворах сеньоров. Эти дети не покидали дом так рано, как их ровестники, предназначенные для рыцарской карьеры, и в университет их практически всегда сопровождал наставник, который и в учебе помогал, и за парнем приглядывал.
Практика отсыла детей для воспитания критиковалась и во времена Тристана, и продолжает критиковаться в наше время. Церковь в Среднии века относилась к этой практике, вцелом, негативно, считая, что детей должны воспитывать их собственные родители, но не предпринимала ничего, чтобы эту практику прекратить. На самом деле, существовали хорошие причины для того, чтобы отсылать сыновей из замков, потому что существует довольно много литературных примером 13-14 столетий о вражде даже между отцом и его старшим наследником, не говоря уже о вражде между братьями. Кроме того, распределение мужчин семьи по разным замкам предотвращало опасность уничтожения всей семьи во времена династических распрей.
Девушки из благородных семей в 13-14 веке получали не менее основательное образование, чем юноши. Их учили читать, писать, обучали как минимум одному иностранному языку, игре на музыкальных инструментах, пению, поэзии, этикету и искусству составлять музыкальные композиции. Их обучали арифметике, в некоторой степени Латыни (как минимум, церковной), давали уроки оказания первой помощи и народной медицины. Помимо этого, девушки обучались верховой езде, искусству выращивать и тренировать охотничьих птиц, танцевать, играть в шахматы, сочинять и рассказывать истории. Это помимо вышивки и неизбежного прядения, которым в Средние века занимались женщины и в лачугах, и во дворцах. Девушек учили управлению дворцовым хозяйством, сначала через наблюдение за тем, как это делают старшие, и затем доверяя им определенные сферы ответственности.
В тринадцатом веке, когда уровень образования, даваемого детям ноблей, стал довольно высоким, начало проявляться неравенство в образовании девушек и тех юношей, которые не шли на военую службу. В университеты девушек не отправляли. Несмотря на то, что многие известные по оставленной переписке и по истории женщины были очень эрудированы и широко образованы, свое «высшее» образование они получили уже взрослыми. Была в образовании девушек еще одна особенность. Если для молодого рыцаря, преуспевающего в завоевании иерархического признания и в военном искусстве, скромность большим достоинством не считалась, то девушек с самого раннего возраста, наставлениями и литературными примерами, этой скромности учили. Скромности, жертвенности, и тому, что называется «блюсти себя». Последнее, впрочем, вылетало у дев из головы довольно быстро, ровно в тот момент, когда какой-нибудь пригожий, свежеиспеченный рыцарь проявлял конкретный интерес.
Отношения с родителями редко описываются в средневековой литературе, но есть довольно забавная история (в «Персевале») о маленькой Обелот, которая просит одного из рыцарей стать ее собственным рыцарем, на что он соглашается, что когда она вырастет, он будет служить ей своим мечом, но уточняет, что после этого пройдет не меньше пяти лет, пока он попросит ее о любви (то есть, когда ей будет около 17 лет). Обелот хочет, как взрослая леди, дать ему «что-то свое», но подружка шепчет в панике, что у них ведь ничего нет, кроме кукол, и что если ее кукла, по мнению Обелот, красивее, то она может забрать ее. Обелот бежит советоваться к отцу, который поднимает ее на лошадь впереди себя, целует, и говорит, что они сейчас поедут к матери, и что-нибудь придумают. Обелот просит, чтобы подружку тоже покатали, и один из рыцарей поднимает ту в свое седло. Потом отец с матерью обещают девочке, что ей специально сошьют прекрасное платье, как у взрослой, чтобы она могла отдать рукав этого платься «своему» рыцарю, как полагается.
Средневековые английские теории о воспитании в значительной мере на работе Исидора Севильского The Etymologies of Words. Согласно представлениям того времени, человек был малышом до 7 лет, ребенком до 14, и молодым до 28 лет.
Считалось, что до 7 лет дети не имеют представления о моральных установках, не могут отличать правильное от неправильного, и, поэтому, требуют к себе неустанного внимания со стороны крестных и матери. В семьях ноблей мальчики, правда, уже начинали свое обучение у воспитателей (tutor), а девочек довольно рано начинали обучать всяким хозяйским и девчачьим премудростям воспитательницы (mistress). Это в теории.
На практике, наследники и наследницы ноблей имели такую колоссальную ценность на брачном и политическом рынках, что зачастую ребенка забирали от матери чуть ли не в младенческом возрасте, помещая в семью «хранителя» до достижения 14 лет. Мать, конечно, могла потребовать должность хранителя для себя, но мало у кого было достаточно влияния и силы, чтобы получить согласие королевской администрации. Известны даже случаи, когда матери похищали своих детей, вместо того, чтобы передать их в чужие семьи, но никто теперь не может с уверенностью сказать, что ими двигало: то ли материнская любовь, то ли понимание того, какой ценностью является наследник или наследница семьи.
Вцелом, благородные леди не могли рассчитывать, что им позволят самим вырастить своих детей. Кто знает, кто из них даже хотел бы этого, ведь их уже самих воспитывали в определенных традициях. Сохранилось письмо короля Генриха Третьего к Мэйбл, вдове Роджера Торпелла: «Мэйбл, вдове Роджера Торпелла. Она должна помнить, что король дает права на земли и наследников вышеупомянутого Роджера Торпелла, с правом женить наследников, Р. Епископу Чичестрскому, канцлеру на время детства наследников...Поскольку Уильям, старший сын и наследник, умер, король приказывает ей, ради нее самой и ее добродетели, не задерживать Эйселоту, следующую по старшинству и наследованию, а передать ее посланцу епископа, который предъявит письмо, доказывающее, что он этим посланцем является». Довольно недвусмысленный приказ. Кстати, я пыталась посмотреть, что случилось дальше с детьми Мэйбл и Роджера, но наткнулась на странную запись: информация объявлена частной и закрыта от любопытствующих.
В крестьянских семьях дети воспитывались дома, и вдовы практически автоматически назначались лордом или помещиком хранителями своим детям. Конечно, во время эпидемии Черной Смерти многие дети лишились обоих родителей, и права на их воспитание были даны либо дальним родственникам, либо вообще приходским священникам.
По поводу выкармливания детей и Тротулла, и Бартоломью Англичанин в один голос говорят, что лучшим питание для ребенка является молоко матери, но там, где Тротулла просто пишет, что «грудное молоко собственной матери является лучшим для ребенка» и не рекомендует кормилиц, Бартоломью пускается в философию: «мать (mater) потому так и зовется, что выкармливает ребенка своей грудью (mamma)». На практике, знатные леди регулярно нанимали кормилиц с проживанием в замке. Генриетта Лейзер указывает, что по какой-то причине использование кормилиц совершенно не зарегистрировано в средневековом Лондоне, хотя во Флоренции, например, об этом есть достаточно много письменных материалов.
Бартоломью Англичанин дает подробнейшие инструкции и кормилицам: «Как и мать, кормилица счастлива, когда дитя счастливо, и страдает, когда дитя страдает. Она поднимает его, когда оно падает, она целует его, когда оно плачет, пеленает его, моет его и кормит его. Она учит его говорить, она использует медицину, чтобы его лечить. Она носит его на руках и держит на коленях. Она разжевывает пищу, чтобы беззубый ребенок мог ее проглотить. Насвистывая и напевая, она почесывает его, когда он спит».
Пеленание детей не обсуждалось, считалось, что если этого не делать, ребенок получит многочисленные искривления. Гаральд Уэллский (1147 – 1223) упоминает то, что ирландцы не пеланают своих детей, как доказательство их варварской жизни и обычаев.
Крестьянки, разумеется, чаще были сами кормилицами, чем нанимали кормилиц. Иногда это приводило к трагедиям. В 1300-м году суд Бедфорда рассматривал дело о том, что Николас ле Свон убил свою жену Изабель мечом за то, что та проводила слишком много времени у соседей, вскармливая их ребенка. Некоторые женщины думали о заработке меньше, чем о здоровье собственных детей. Некая Елена из Йоркшира в 1366-м году отказалась идти в кормилицы к своей бывшей хозяйке, потому что не хотела обделять своего ребенка. Через 18 месяцев Елена продолжала кормление, когда к ней обратились еще раз: ее бывшая хозяйка родила нового ребенка, и снова нуждалась в кормилице. На этот раз Елена согласилась. Благодаря практике использования кормилиц, до нас дошли некоторые распоряжения, дающие представления о том, как жил средневековый социум. Например, тот же король Генрих Третий специальным указом запретил кормилицам-христианкам вскармливать детей евреев.
Тротулла дает указания, что кормилица должна быть женщиной бело-розовой комплекции, избегающей пряной пищи. Особенно запрещался чеснок. Кормилице рекомендовалось делать физические упражнения, пить легкое вино и виноградный сироп.
Похоже, что мода на использование кормилиц пришла в Англию вместе с норманнами. Известно, что одна из невесток Вильгельма Завоевателя умерла именно от грудного воспаления, последовавшего за бинтованием груди, имеющим целью прекратить выделение молока. Почему они это делали? Потому, что верили, что кормящая мать не должна иметь сексуальные отношения. Некоторые священники, как Томас Чобхемский (1160 – 1236) категорически возмущался отговоркой матерей-аристократок о своем «деликатном сложении». Смогла родить – сможешь и выкормить, было его философией. Он возмущался тем, что матери-аристократки зачастую вообще не подходят к своим детям. Учитывая, что большая их часть была вынуждена отдавать своих младенцев в те руки, в которые велит король, удивляться не приходится, но церковь не сдавалась, вдалбливая женщинам всех сословий неделю за неделей, что те должны относиться к нуждам своих детей «с вниманием». Им объясняли, что детей нельзя брать с собой в одну кровать до трех лет минимум, потому что велика опасность придавить ребенка во сне (современные педиатры такую опасность отрицают), им внушали, что колыбели должны быть проверены на устойчивасть, и что детей вообще нельзя оставлять без присмотра, даже идя в церковь.
Как только ребенок выходил из пеленочного возраста, он начинал имитировать тот тип жизни и отношений, которые его окружали. Девочки с малых лет начинали прясть, независимо от того, росли они в замке или в деревенском доме. Что не означает, что они всегда следовали по стопам своих матерей. В Лондоне в 1286-м году была известна Катарина – «хирургиня», которая работала с отцом и братом. Учиться детей посылали в школы уже в средние века. Указ от 1406-го года гласит: «каждая женщина и каждый мужчина, независимо от их статуса и состояния, должны быть свободны посылать своих сыновей и дочерей учиться в любую школу королевства». Достаточно обычным было посылать детей в хорошие дома либо в качестве воспитанников, либо хотя бы в качестве слуг, чтобы кругозор их не ограничивался, чтобы они учились хорошим манерам и полезным навыкам. Средневековая поэма Как Хорошая Жена Учит Свою Дочь говорит:
«Когда ты идешь, не иди слишком быстро Не крути головой и не сутулься Не болтай слишком много и от ругательств воздержись, Потому что такие манеры до добра не доведут»
Женщины прекрасно понимали, что учение открывает для детей совершенно новые перспективы. Катарина Хьюит в 1493-м году завещает всю свою собственность к продаже, чтобы на вырученные деньги ее дети продолжали учиться в школе, если с ней что-то случится.
Мы не можем знать, насколько грамотны были женщины английского Средневековья. Известно, что интерес Альфреда Великого к книгам был результатом того, что его мать устраивала соревнования Альфреда с братом, кто из них лучше запомнил поэмы, которые она читала вслух. Мария Шотландская тоже читала вслух в 11-м веке и своим многочисленным детям, и своему неграмотному (да-да) мужу. В середине тринадцатого века Вальтер Биббесворт составил для Дениз Монтези пособие, по которому она могла бы учить своих детей французскому, необходимому «для замужества и ведения дел».
В 14-м веке в Англии, а затем и по всей Европе, распространились изображения св. Анны, которая учит деву Марию чтению. В будущем, кстати, трактовки этих изображений исказят всю идею утверждением, что они означают указание: женщина должна учить только женщину.
В наши дни ожидается работа Майкла Кленси (Michael Clanchy), который собрал много сведений о женской грамотности. Он упоминает в ней и работы Кристины Пизанской (1365 – 1430), пять из которых были переведены на английский уже в пятнадцатом столетии.
Не лишним будет упомянуть о романе 13-го столетия, который называется «Тишина», и который написала Хельдрис Корнуэллская. Роман о девушке, которую родители вырастили, как юношу. Дело было в том, что в романе король запретил девушкам наследовать за родителями, поэтому история и закрутилась. Тишина, Сайленс, такое имя было дано девушке, которая, подрастая, думала отнюдь не о любви, а о том, сможет ли она стать добрым рыцарем. И, если закон о наследовании будет изменен, и ей больше не придется скрывать свой пол, сможет ли она быть хорошей женщиной, не умея ни шить, ни вышивать? Она убегает с менестрелями, потому что менестрелем может быть и женщина, и мужчина. И потом одерживает всяческие победы, и как менестрель, и как рыцарь. Правда все-таки выходит наружу, но Сайленс вызывает такое восхищение, что ей разрешают наследовать родителям, как женщине. Похоже, что фэнтези было избретено, как жанр, уже в средневековье.
читать дальшеПоследнюю треть последней серии рыдала с подвывом, так было жалко. Напоминала себе, что Генри, на самом деле, умер, когда ему не было еще и 56 лет, так что в глубокого старика он превратиться не успел. Да и Чарльз Брендон умер в 51 год. Но такие душераздирающие сцены с исцелением Чарльза, и с молодым Генри на фоне звездного неба, и всадник-Смерть... Ахххх.... Не понимаю, что так меня цепляет в этих ранних Тюдорах, что их судьбы заставляют меня реветь белугой. Причем, даже судьбы тех, кто мне не нравится. Вот начиная с Эдуарда уже так, грустно, но без надрыва. Элизабет и вовсе просто интересна, без эмоций.
Косяков хватает, особенно мило, что папа-Брендон успел состариться, а его сын всего-то подрос лет на 10 за то же время. И являющиеся призраки жен. И последние титры-клише. И актер, играющий Генри, слишком старается изобразить в часовне, перед портретом, немощного старца, что плохо получается. Но в целом сериал просто волшебный. А вот дублирование совершенно кошмарное в третьем и четвертом сезоне. Решила купить диск со всеми сезонами, пусть будет - и его на английском можно будет пускать.
Я рада, что этот сериал сняли. Во-первых, он просто красив, во-вторых, несмотря на серьезные исторические неточности (те же пытки) картина эпохи и панорама событий, отношения персонажей, очень точны. Я не про костюмы, они вообще сборная солянка, а про возникающее чувство. Они сумели обыграть практически все сохранившиеся интересные письма. Четвертый сезон явно выдохся, зато они его спасли постановкой и эмоциональностью.
Львы, как ни один другой знак Зодиака, любят во всём ощущать себя королями и умеют добиваться этого. А потому им обязательно понравится Нойшванштайн, едва ли не самый грандиозный замок в мире.
Название этого замка буквально переводится, как «Новый лебединый камень». Он был воздвигнут королём Людвигом II Баварским.
Замок расположен в красивейшем уголке Баварских Альп на высоком холме, на фоне величественного горного пейзажа. С Нойшванштайном связано множество легенд и тайн. Например, в годы Второй мировой войны здесь хранилось золото Рейхсбанка, которое затем бесследно исчезло.
Сегодня этот замок – одна из самых популярных достопримечательностей мира. Ежегодно его посещают без малого полтора миллиона туристов.
О развитии детей. Мало ли, пригодится кому. Дивиация может быть где-то в размерах 6 месяцев, так что речь идет об усредненном стандарте, и при условии, что окружающая среда реагирует на ребенка правильно, не требуя от него того, чего он еще не может, и не ругая за то, что он действует согласно заложенной программе развития.
читать дальшеГоды 1 – 2: - ребенок может играть некоторое время самостоятельно, но периодически прибегает, чтобы его обняли, ищет подтверждения, что он в безопасности - в начале периода безгранично самоуверен. Завоевывает мир. Через несколько месяцев может внезапно стать очень робким, цепляться за родителей, бояться незнакомых. Вера в себя восстанавливается к концу периода. - Игрушка из дома, материнская кофта, какая угодна «родная» тряпка помогает пережить отрыв от матери, заснуть в незнакомом месте. - Боится громких звуков, боится падения. - Большинство уже ходит к полутора годам, ходьба становится все увереннее. - Как только ходьба получается хорошо, начинается бег, лазание вверх, попытка дотянуться, швыряние предметов. - Нравится быть в компании других детей, но еще не понимает, что может причинить им боль. - Игры в дотягивание, с хлопками, подаванием и приниманием предметов, мелодичные детские «сказалки», считалки (ритм) - Обожают кубики, всё, что можно таскать за собой, мячи, всё, до чего удается дотянуться, книги. В полтора года просыпается интерес к процессам сборки чего-нибудь. - Говорят отдельные слова, иногда даже простые фразы. - В этот период важны игры с наименованиями предметов, рекомендуется много разговаривать с ребенком и начинать читать ему сказки. - Ребенок понимает лучше, чем может себя вербально выразить. - Растет за год на 10-12 см, вес увеличивается на 3 кг. - Режутся вовсю зубы, к концу периода их уже 16-20. - С горшком можно уже тренироваться, но чудес ожидать не стоит. - Часть детей спит днем дважды, большинство к концу периода обходится уже одним дневным сном. - Начинают учиться сами есть и пить из кружки, можно тренировать в раздевании. - Возраст отучения от сосок и бутылочек с сосками.
Годы 2 - 3: - Проявляется желание настоять на своем, очень похоже на переломный возраст - Очень силен страх, что один из родителей исчезнет, разводы особенно болезненны для детей этого возраста. - Играют самостоятельно уже продолжительные периоды, но периодически все еще проверяют, не исчезла ли мать/воспитатель - Выглядят очень самостоятельными и рассудительными, но на самом деле возраст очень уязвимый, категорически нужна любовь, ласка, близость. - Бурно развивается абстрактное мышление, начинаются кошмары, незнакомые звуки и любая царапина – причины для страхов и тревог. - Друзья важны, но игрушками делиться еще не могут, часты ссоры на этой почве. - Начинаются игры, основанные на воображении, игрушки хочется разбирать на части (не игрушки – тоже) - Очень быстро развивается речь. - В связи с развитием речи начинается эпоха бесконечных «почему?» и «а это что?» - Ребенок уже понимает такие понятия, как размер, высота, длина, может сортировать предметы по их признакам (круглые, большие, тяжелые и т.п.) - Рост за год 5-10 см и вес увеличивается на 3 кг - Живот круглый и выступающий - Все молочные зубы должны прорезаться к 2,5 годам - К трем годам уже половина детей проводят ночь сухими - Ходьба уверенная, могут подниматься по леснице, останавливаясь на каждой ступеньке обеими ногами, бегают, пинают мяч и не только, бросают мяч - Умеют строить башни, обожают лепить из пластелина и теста, и очень любят рисовать - Карандаш, впрочем, держится еще в кулаке. К концу периода необычайно притягивают к себе ножницы и всё, что ими можно так прекрасно изразать (специальные ножницы для бумаги, конечно)
Годы 3 – 4: - Все еще ведут себя, как склочные тинэйджеры, но к концу периода успокаиваются. Ну, почти. - Хит сезона – фраза «я сам/сама!», причем ждут похвалы - Очень обидчивы на «неправильную» (не ту, какую хотели бы увидеть) реакцию окружающих - Очень желают с кем-то играть, но игры бурные, сопровождаются ссорами и драками. - К концу периода учатся толком делиться, обходиться без родителей и ждать своей очереди - Любят играть во что-то, с воображением и примеркой разных ролей. - Речь становится довольно ясной, но начинаются периоды сбивчивости и замены букв в словах - Задают ну очень много вопросов - Замечают, что существуют разнополые люди, интерес чисто эмпирический, так что в разглядывании друг друга нет никакой сексуальности. Зато начинают интересоваться, откуда берутся дети. На этом этапе рекомендуется ответить на прямой вопрос: из маминого живота. Большего они понять все равно не в состоянии. Но можно уже объяснить, что слишком интенсивное рассматривание друзей в процессе сидения на горшке не считается правильным, что есть такое понятие, как «оставить в покое» - По-прежнему любят ритмические призказки, считалки, стишки, охотно слушают сказки - Начинают сортировать предметы по величине и окрасу, объединяя несколько признаков в одном предмете (круглые и красные), к концу периода могут немного считать, а кое-кто и читать - Очень живое воображение, отличать результат воображения от реальности еще не могут, и всерьез утверждают, что дома у них живут не только кошка и собака, но и зебра, и тигра. Они не «говорят ерунду», они действительно не видят грани реального и воображаемого. - Рост за год 5-10 см и вес увеличивается на 3 кг - Почти все ходят на горшок или в унитаз, но ночью надо или будить пописать, или надевать подгузник - Перестают ходит, движение начинает происходить бегом - Могут подпрыгивать на обеих ногах хотя бы раз, стоять мгновение на одной ноге, ходит по лестнице (все еще подтягивая вторую ногу на ступеньку), кататься на трехколесном велосипеде - Амбидекстерный период, карандаш в процессе рисования находится то в правой, то в левой руке, перекладывать ни в коем случае нельзя – это связано с формированием функций полушарий мозга - Могут сами одевать простые предметы одежды
Годы 4 – 5 - Развод родителей переносится гораздо легче, чем в более раннем возрасте, ребенок научился делиться игрушками, ожидать своей очереди и принимать во внимание других. Хотя нельзя сказать, что проблемы испарились вообще, они просто стали менее проблемными - Нужна, необходима компания сверстников - Любят ролевые игры, требующие воображения, но уже готовы к играм по правилам, с условиями. Поражение переносят еще очень плохо - Начинается самооценка способностей и качеств, сравнение себя с одногодками - Начинают сами рассказывать сказки. О себе, да. Они не врут, они фантазируют. - Легко впадают в мрачное, капризное состояние - Начинается период влюбленности в родителя противоположного пола и олицетворение себя с одним из важных представителей мира взрослых, обычно одного с собой пола. - Начинаются рассуждения о том, «что такое хорошо, а что такое плохо», о правильном и неправильном, о причине и смысле происходящих событий - Золотой период в развитии речи. Ребенок много говорит, рифмует сам, иргает словами, придумывает новые слова, занимается «фиктокингом», рассказывая знакомые сказки на новый лад - Начинаются вопросы о гендерных ролях, по-прежнему интересует вопрос о том, откуда берутся дети. Рекомендуется отвечать на задаваемые вопросы, не больше и не меньше, никаких историй про аистов и капусту - Знают основные цвета, в рисунках появляются детали - Понимают понятия: раньше – позже, сегодня – завтра, быстрее – медленнее - Понимает родство предметов и умеет их сортировать по этим признакам: круглое к круглому, желтое к желтому, кубики туда, а мячи сюда - В принципе, большую часть дней и ночей остаются сухими, хотя инцеденты случаются - Рост за год 5-10 см и вес увеличивается на 3 кг - Живут в движении, но пределов своих возможностей еще не знают - Прыгают, залазят на всё, на что получается (слазить оттуда обычно не получается), бегают, сознательно меряются силой, пробуют скакалку, ходят на лыжах, катаются на коньках, плавают и катаются на велосипеде, где заднее колесо только подстраховано двумя маленькими колесиками - Вырезают предметы из бумаги, могут застегивать крупные пуговицы, любят лепить из пластелина и теста
Годы 5 – 6 - Снова переломный возраст. Ребенок самостоятелен, может проявлять инициативу и подстраиваться под требования, но периодически хочет быть меленьким, и чтобы о нем заботились. Настроения – что американские горки, от радости к истерике, от злости к поцелуям - Хотят заниматься настоящей работой, которую им по силам сделать от начала до конца (и получить массу комплиментов, конечно) - Просыпается самокритичность, из-за чего начинаются периоды сомнений в себе и неуверенности - Воображение все еще не знает границ, но ребенок уже неплохо отличает реал от сказки - Ложь становится ложью – сознательной, с целью выгадать что-то - Любят шутки, но ненавидят быть объектами шуток - Олицетворяют себя с одним из родителей, осознают, что вырастут женщиной или мужчиной - Очень любят игры-соревнования, и очень не любят проигрывать - В ролевых играх начинается подражание любимым героям из мира взрослых - Очень важна компания сверстников, начинается период обожание более взрослых детей - Очень хорошо играют в коллективные игры, уже умеют договариваться, но друг перед другом хвалятся и петушатся - Задумываются о добре и зле, правде и кривде, справедливости и несправедливости, и ищут поддержки своим рассуждениям у родителей. Нет, еще не время учить цинизму. - Поток вопросов не ослабевает, но вопросы теперь становятся весьма глобальными. Осторожнее с ответами, в этом периоде дети имеют тенденцию их проворять на практике/опыте - Начинаются воспоминания, вспоминаются события, происшедшие месяцы, а то и годы назад - Цыфры и буквы увлекают, дети охотно учатся читать, считать и писать - Оценка предметов и событий начинает происходить в уме, ребенок учится мысленной речи - Речь настолько четкая, что ребенок свободно общается и в новых ситуациях, и с незнакомыми людьми - Понимает понятия: много – мало, впереди – сзади, быстрее – медленнее - Вполне могут и сами уже вытирать себе попу - Воспринимают сказки с многоходовыми сюжетами - Молочные зубы начинают выпадать, вырастают постоянные - Все движения доступны, обретается ловкость, координация, навыки. - Исчезают навыки амбидекстера, и ребенок выбирает «сильной» рукой правую или левую. Некоторые, конечно, остаются амбидекстерами, но их не так много. - Очень любят что-то мастерить.
А потом начинается период бурного развития, с 6 да 7 лет, и в школу приходит неуклюжий первоклашка в растрепанных чувствах, путающийся в собственных конечностях. Все навыки словно исчезают, потому что развитие моторики не успевает за развитием мышц и костей.